РОДОСЛОВНАЯ СЕМЬИ В.И.СТЕПАНЧЕНКО

ЗНАЕМ, ПОМНИМ И   СОХРАНИМ   ДЛЯ ПОТОМКОВ!

      В жизни человека наступает такой период, когда накопленный им опыт и с его точки зрения анализ событий прожитых лет может послужить последователям, когда стоит рассказать о людях окружающих тебя, о своих переживаниях, жизненной позиции и принципах. И всё это не ради рекламы и удовлетворения личных амбиций, а, прежде всего для того, чтобы, учитывая прожитое, последователи постарались не повторять, допущенных просчётов, и обходили стороной пресловутые «грабли», о которые многие набивают «шишки». Конечно эти размышления, прежде всего для тех, кто не хотел бы совершать ошибок, но тем не менее…

       Это тем более важно в период смены эпох и перемен общественного бытия, попыток замены культурных ценностей, а порой трагических ломок человеческих судеб. А ведь в это время нам довелось жить. Родились наши дети, внуки. Прошла смена века, смена общественной формации и как следствие идёт смена идеалов, что далеко не всегда и во всём оправдано. При этом, безусловно, изложенные мысли не претендуют на истину при толковании событий и исчерпывающие ответы на поставленные временем вопросы. Скорее это позиция, которой я придерживался и придерживаюсь в жизни.

        Размышляя об этом и сопоставляя мысли других известных людей, у меня более чем десятилетие назад сложились четверостишья, о понимании главного в жизни, навеянные стихами политика-управленца Примакова Евгения Максимовича. В этих несовершенных строках и кроется смысл моего мировоззрения. Пусть читатель простит меня, но я осмелюсь привести их:

                «Пока в намёте ветром обдувает,

                 Решил я для себя: в седле быть до конца!

                Пусть трудно будет мне, но слова не нарушу,

               И претерпеть смогу превратности судьбы.

                        Я твёрдо убеждён: мне ничего не надо,

                        Ни громких должностей, ни злата, ни хвалы.

                       Лишь рядом чувствовать семью, братов подмогу,

                       Да род казачий свой, потомкам передать!

              Возможно, я грешил, но никого не предал,

              Ни дела, чем живу, ни рода, ни друзей.

              Я много испытал, но под седлом я не был.

             Способен сам я понукать коней!

                      Мы скачем – нас нагайкой гонит время,

                     Мы ошибаемся, но нас не тем судить,

                     Кто даже ногу не поставил в стремя,

                     А только поучает нас, как надо жить!»

      Возможно, эти мысли категоричны и навеяны идеалами прошедших времён, поколений и возможно несовременны. Но они публичны и нашли отражение в печатных статьях, интервью, обращениях при решении, на мой взгляд, общественно значимых вопросов. Приемлемы они или нет, каждый решит для себя сам, дополняя и осмысливая полученную информацию своим жизненным опытом, знаниями и мироощущениями. Моя цель дать повод задуматься о смысле жизни, её духовности, идеалах, о справедливости и несправедливости, о добре и зле, о возможных путях решения извечных вопросов: «Что делать?» и «Как жить дальше?».

   С Тюменской областью судьба свела меня впервые в 1973 году, когда довелось работать на строительных объектах молодых тогда городов Нижневартовска и Мегиона. И вот уже около сорока лет живу и тружусь на Крайнем Севере, в прекрасном и единственном в мире городе на Полярном круге – Салехарде. Он был основан русскими первопроходцами, представителями северных народов и вольными казаками в 1595 году, которые называли его, как упоминается в летописях тех времён Носовой городок, Низовой городок, Назова.^[1] Хотя возможно указанная дата и не является истиной, ведь на этой земле люди селились значительно раньше. Но сегодня указанное летоисчисление общепризнанно.  Хотя имеющиеся археологические факты говорят о том, что древность культуры, которая была здесь ранее, возможно значительно старше христианства. 

   Это место обживалось людьми более четырёх тысяч лет назад, а может быть и раньше. Подтверждение тому «Усть-Полуйская культура», раскопки свидетельств которой, проводились, начиная с тридцатых годов прошлого века, и продолжают проводиться в настоящее время в Салехарде на берегу реки Полуй в районе «Гидропорта», а также раскопки, проведённые в центре города на месте старого здания Речного вокзала. Ведь неспроста же древние люди выбрали это место. В те далёкие времена им небыли ведомы и доступны богатства недр, которыми пользуются текущие поколения. Значит, было здесь что-то притягательное, к чему они стремились.   И это благое место досталось нам, современным салехардцам.

   Уверен, что земля, на которой расположен нынешний современный город, обладает некой аурой, которая несет память обо всех, живших раньше. Они растили детей, создавали свои духовные, культурные и материальные ценности, умирали и снова возрождались в новых поколениях. Видимо благодаря этому и зародился генотип местного северянина, его духовные начала, отзывчивость, доброта, упорство в достижении целей, стремление помочь, общность и терпимость к другому человеку, народу и так далее. Я убеждён, что в настоящее время здесь в сибирской глубинке, как нигде больше, у проживающих людей сохранён этот изначальный духовный генотип. И если России суждено возродиться в её былом историческом предназначении, (а я в это верю) то оно пойдёт именно отсюда.^[2]

   В этой связи полагаю, что сегодня довольно сложно и спорно признавать титульность того или иного этноса, населяющего этот край земли. Ведь во времени всё относительно и ещё неизвестно, какие открытия принесёт наука в будущем и какой этнос тогда может претендовать на то, что он титульный. Но, уважать культуру, традиции людей, которые жили ранее и живут сейчас, знать и сохранять их нужно, несомненно. Поэтому народу, этносу, да и каждому человеку, обязательно следует изучать и помнить свои родовые корни, семейную историю и традиции, а также места проживания.  К сожалению, мы живущие в современном мире, далеко не всё доподлинно знаем о прошлом своего рода, да и более чем четырехсотлетней истории нашего города, округа, не говоря уж о прошедших тысячелетиях.

   Справедливости ради надо отметить, что, интерес к этим пластам истории с каждым годом растёт. Я убеждён, что история – это питательная среда (почва) для сегодняшнего дня и зарождения завтрашнего. В этой связи отрадно отметить, что в конце XX века, начале XXI эта тенденция в обществе активизируется. Вместе с тем, на мой взгляд, в большинстве своём современники ещё не в полной мере осознают важность получаемых знаний, сохранения старых свидетелей прошлого и бережного к ним отношения. Особенно те, от кого это зависит.  Сегодня проще снести ветхое строение, как упоминание о старом, возведя на этих местах новое, порой совершенно не отвечающее традициям и культуре, живших на этой земле поколений. Умолчать либо переиначить, приукрасить неудобные на взгляд современных политиков факты истории. Но всё это от «лукавого». И здесь как никогда актуальны слова известного русского историка XIX века С.М. Соловьёва: «Историю нельзя изменить, у неё можно только учиться».

   Пользуясь общественной безропотностью и безразличием «вершители судеб», все чаще позволяют себе не обращать внимания на мнения, предложения и требования, отдельных, на их взгляд, возмутителей спокойствия, личностей и групп, которым небезразлична судьба страны, Ямала, Салехарда, их история, культура и жизнь будущих поколений. А жаль ведь в пластах истории, как на специальном носителе информации можно найти ответы на многие проблемные вопросы современности. Нужно только захотеть их увидеть, прочесть и осмыслить.

   Но этот носитель, к сожалению, хрупок и при определенном неуважительном к нему отношении легко и безвозвратно уничтожается. Этим людям следует осознать, что при такой позиции будет как в поговорке: «Что имеем, не храним, а потерявши плачем». А ведь последующие поколения непременно предъявят свой счёт, который нечем будет оплатить. По этой причине, другие, понимающие, что такой подход безнравственен и губителен для общества все активнее и активнее проявляют себя, формируя азы подлинно гражданского общества.

   В авангарде этих неугомонных можно вполне назвать небезразличных людей, – краеведов, старожилов, способствующих в первую очередь процветанию нашей страны. Собственно, тех, из кого и должно формироваться современное гражданское общество. Их дела и голоса всё громче и зримее. Благодаря их стараниям в Салехарде и в целом на Ямале появляются новые памятники, открываются неизвестные ранее страницы истории и главное идёт осмысление и переосмысление прошлого. И что самое важное это происходит в молодежной среде.  Отрадно, что в их ряды вливается молодёжь, а значит, старшему поколению есть, кому передать свои знания и принципы. Поэтому у салехардской и ямальской общественности есть будущее, несмотря на то, что сейчас всё острее проявляется расслоение населения по уровню достатка.  Эта тенденция наблюдается и по стране в целом. Властей же различного уровня, к сожалению, очень часто, в ожидании указаний сверху, устраивает «поза страуса».

   Вместе с тем считаю, что в этот период очень важно объективно оценивать складывающуюся ситуацию и принимать соответствующие меры по устранению зарождающегося в обществе внутреннего напряжения. Одна из причин связанна с тем, что у народа, как носителя власти, эту власть перехватили некие «вершители» далёкие от чаяний самого народа. Пример тому, когда один из больших чинов второй столицы в ответ на критику общественности в свой адрес апеллировал не к народу, который согласно конституции, осуществляет власть, а к Президенту, который по сути его и назначил. Поэтому то и ответственность этот чиновник, как и другие, ему подобные несёт не перед населением, которому должен служить, а перед тем, кто его назначил. И так по всей вертикали власти. Но ведь кажущееся бездействие общества чревато последствиями, которое при желании можно спрогнозировать, зная хорошо исторические факты и аналоги, как ближайшие, так и дальние и не только нашего российского развития, но и мирового. Поэтому необходимо вовремя реагировать на возникающие негативные общественные правоотношения, не замалчивая их и не создавая мнимое участие народа в неких «фронтах», а реально устраняя концентраторы напряжённости.  Но попытки сегодняшних политиков на местах, да и в центре, оперативно исправлять положение дел, пока в зачаточном состоянии и порой напоминают «броуновское движение», которое зачастую вызывает у людей непонимание и раздражение. Да и связано это, как правило, с их предвыборной «суперактивностью».

   Эти мысли не рождены спонтанно, а навеяны сегодняшней действительностью встречами и беседами со многими людьми, различного возраста, пола, положения в обществе, национальности и верования, проживающими в разных регионах России. Суждений много, но большинство людей, практически, озабочены заботами о будущей жизни своей, своих детей и внуков, экономическими сложностями и, конечно же, духовными и культурными потерями в обществе.

   Полагаю, что вера в будущее является одним из главных двигателей прогресса и показатель здоровья нации. Будет вера в будущее, подкреплённая сегодняшними действиями власти и процессами в обществе, будет жизнь, и соответствующее продолжение рода в каждой семье. Не будет веры в будущее у конкретного народа, страны, постепенно уйдут они с мировой арены, как бы этому не препятствовали. А ведь вера в будущее зарождается в прошлом, в том числе с уверенностью в то, что наши предки, старшие поколения, делали всё возможное, чтобы мы не повторяли ошибок, а продвигали их достижения и гордились предыдущими победами и культурными устоями.

   И начинать, в этом вопросе, на мой, взгляд, нужно с самого близкого, для каждого из нас – изучения своей родословной. Восстановления истории семьи, места, где родился и живёшь, народных традиций, обычаев, основ культуры, да и просто старых слов и понятий, которые бытовали в прошлом. И которые, по сути, часто характеризовали душу народа, посему вряд ли будет справедливым забывать их.

   К, сожалению, в недалеком прошлом этому должного внимания не уделялось, а порой жёстким образом пресекалось. Историю семей, в то время можно было знать, только начиная с 1917 года, да и то не всем. А что происходило ранее, для большинства было за запретной чертой. Традиции, культура, песни, слова и понятия предавались забвению. Но ведь в них как раз и была душа народа.   Посему не имея этой связи, поколения росли бездуховными, родства не помнящими. А ведь оглядываться назад, как сказал Джордж Вашингтон – первый президент США, нам следует ради извлечения уроков из прошлых ошибок. Кому-то это было неинтересно, кому-то безразлично, кому-то не выгодно, а кто-то просто боялся хранить, либо знать историю своих предков, их культуру, так как она не вписывалась в идеологию того времени.

   Поэтому и многие вопросы истории народов, казачества оставались и остаются без ответа, хотя востребованность в их изучении не проходит, а становится всё острее. Ведь до середины тридцатых годов в СССР,^[3] только казаков, в основном русских, с южных районов России репрессировано более миллиона человек.^[4] При их переселении в Сибирь были образованы Коми-Пермяцкий, Остяко-Вогульский (ныне Ханты-Мансийский автономный округ – Югра) и Ямальский (ныне Ямало-Ненецкий автономный округ) округа, в которых было образовано 650 населённых пунктов, сформированных из казачьих переселенцев. В этот же период казаками – переселенцами осваивали засушливые районы Дагестана, Калмыкии, а также свинцовые рудники Северной Осетии.^[5] Не отголоски ли тех жестоких событий сегодняшние споры и кровопролития, которые потрясают страну и её бывшие территории?

   Через это прошла и моя семья, принадлежавшая к старейшему кубанскому казачьему роду, которому в текущем году исполняется 235 лет. Несомненно – это не конечная дата, а та, которую удалось установить по архивам. Сохранившийся в записях Государственного архива Краснодарского края Степан Степанченко на сегодня является прародителем моего рода с 1780 года. Хотя, конечно и до него были предшественники, но пока они не найдены, а возможно и утрачены в веках.

   Представляет интерес и то, что существует ошибочное представление о том, что фамилии с суффиксом «енко» являются чисто украинскими. Это мнение не соответствует действительности, так как у южных славян это окончание означало «сын такого-то», то есть наша фамилия буквально означает «сын Степана». Позднее древний суффикс «енко» перестал пониматься буквально и сохранился в качестве фамильного. Такие фамилии (семейные прозвища) бытовали в XIII-XV веках на землях юго-западной Московской Руси, Белой Руси и Киевской Руси. И только в XVI-XVIII веках на этих землях возобладала поздняя великорусская форма фамильных прозвищ на «ов, ев и ин».^[6] Это, несомненно, подтверждает глубокую древность фамилии и даёт основание продолжать поиск далее, ведь как писал Г. Гейне: «Прошлое – Родина души человека».^[7] Так вот, на сегодня от казака кубанской станицы Пашковской, моего прародителя Степана, с древней славянской фамилией Степанченко и ведётся мой род.

   Из архива я получил подтверждение и информацию о трех ветвях рода Степанченко, в которых представлены более восьмидесяти персон.^[8] Точное место рождения моего прапрапрапрапрадеда пока не установлено, так как станица Пашковская, а вернее тогда это был Пашковский курень, была основана в 1794 году в числе первых куреней Черноморского войска, при его переселении на Кубань из Приднестровья. Своё название станица получила в честь куренного атамана и войскового судьи Запорожского казачьего войска – Пашко, который жил в первой половине XVII века. За добросовестность и нравственную чистоту запорожцы после его смерти и назвали один из куреней (поселений) в его честь – Пашковским. Разместилась станица на берегу реки Карасун, которая протекала в девяти верстах от Екатеринодара.   Степан Степанченко же родился приблизительно в 1780 году, то есть ещё до переселения.

   В дальнейшем вся моя родовая линия была связана с этой станицей, которая занимала ведущее место на Кубани. В 1798 году в станице была построена Введенская церковь.  К 1821 году в ней насчитывалось уже 165 домовладельцев. В 1891 году была построена деревянная Вознесенская церковь с приделом во имя Александра Невского.^[9] В XIX веке в Пашковской нашёл образы и написал этюды для картины «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» великий русский художник Илья Репин. Известность станицы в те годы отмечалась тем, что станичные кузнецы и гончары славились на всю округу.  Известный в XIX веке казачий летописец генерал лейтенант Иван Деомидович Попко отмечал, что пашковские гончары славились на весь Северный Кавказ. Их изделия – кувшины, крынки, глэчики, макитры – можно было встретить на ярмарках Екатеринодара, Ставропопольской губернии, в станицах и горских аулах Закубанья.^[10] Недаром про тех   пашковских гончаров даже сочинили поговорку: «Не святые горшки лепят, а пашковцы». В 1908 году в станице открылась гимназия, и началось строительство первой трамвайной линии до Екатеринодара, которая действует вот уже более ста лет. Но главным занятием кубанских казаков всё же была воинская служба.  

   Продолжая рассказ о родословной, хочу отметить, что Екатерина II, разгромив в 1775 году запорожских казаков – людей своевольных, переселила их сначала на Буг и Днестр, а затем с 1792 года, уже в составе Черноморского войска, началось их переселение на Кубань. Кстати своё наименование Кубанское казачье войско впервые получило 22 апреля 1861 года на основании Высочайшего распоряжения императора Александра II. 

  Поэтому, сохранившаяся запись 1649 года, о казаках Войска Запорожского, Бутурлинского полка, в которой говорится о Василии и Федоте Степанченко – казаках храбрости невероятной возможно имеет отношение к моему роду. Но это всего лишь предположение. Зафиксировано упоминание фамилии Степанченко ещё и в 1598 году в Ярославской губернии, в которой проживал литейщик – Данил Макарович Степанченко, участвовавший в литье церковных колоколов.

   Кстати, по материнской линии родословная также связана с Запорожскими казаками, ведь фамилия её рода – Яковенко упоминается в списках казаков Запорожского войска Пашковского куреня с 1756 года. Казаки с такой фамилией упоминались в списках станицы Пашковской в 1821-1898 годах. Но доподлинно установить степень родства по этой ветви пока не удалось. Поэтому родоначальником фамилии Яковенко в первом поколении условно можно считать Федора Яковенко из Пашковской, от которого пошёл род моей мамы. По времени это конец XVIII века.^[11] В целом же по маминой ветви рода Яковенко удалось установить более сорока имён.

   К сожалению, жернова репрессий не минули и семью моей мамы. Её отец и мой дед Кирилл Миронович Яковенко родился в станице Пашковской в 1902 году. Образование у него было пять классов. С 1923 по 1925 годы служил в Красной Армии командиром орудия. С 1931 года проходил службу начальником автохода Краснодарской городской пожарной части. В 1942 году по навету политрука, был осуждён только за то, что позволил себе высказать такие вот, к примеру, мысли, которые я прочёл в его Деле:

«В капиталистических странах говорят рабочим плохо, а у нас хорошо, потому что нельзя говорить. Хочешь, не хочешь, «а жить стало лучше и веселее»; 

«Советское правительство до такой степени додумалось, что брать деньги за обучение. Вот Вам и учись, обратно вышли на старый лад, все богатые сумеют выучить своих сыновей, а наш брат останется в станице Пашковской»;

«Красная Армия не обеспечена вооружением, питанием, кормят плохо, одевают плохо, в Армии измена среди командно-начальствующего состава и потому наши всё время отступают».^[12]

    Военный трибунал войск НКВД^[13] 15 июня 1942 года приговорил его по Статье 58-10, части 2 Уголовного Кодекса РСФСР,^[14] как «врага народа» к восьми годам лагерей и трём годам поражения в правах.  Умер он в Приволжском исправительно-трудовом лагере (ИТЛ) НКВД СССР Саратовской области (согласно записи в деле, от «пеллагры» – истощения) 10 ноября 1942 года и погребён на кладбище села Шировка. Сохранилось ли место захоронения до настоящего времени, неизвестно.^[15] Было ему тогда всего сорок лет. Все последующие годы его жена (моя вторая бабушка) Елена Степановна Яковенко (в девичестве Чумак, родилась тоже в станице Пашковской 3 июня 1903 года) ждала его из заключения, испытывая при этом все последствия в отношениях к жене «врага народа». О его смерти и месте захоронения ей, конечно же, никто не сообщал. Умерла она 21 июля 1967 года, так и не дождавшись добрых вестей о нём. Похоронена бабушка Лена на старом Пашковском кладбище. Попытки моего отца   в те годы найти следы Кирилла Мироновича результатов не дали.  И только 15 сентября 1989 года Судебная коллегия Верховного Суда РСФСР признала обвинение необоснованным и реабилитировала моего деда на основании отсутствия состава преступления.^[16] О чём я узнал, после моих запросов, благодаря которым удалось получить в Салехард его личное дело и прочесть материалы военного трибунала. Попытки найти истинное место его захоронения пока, к сожалению, не увенчались успехом. Есть несколько ответов из УВД^[17] Саратовской области, но все они разнятся.

   Это, по сути, и стало первопричиной моего активного участия в организации установки памятного камня в Салехарде, посвящённого памяти репрессированных. В результате чего, на улице Республики, возле здания Ямальского Полярного агропромышленного колледжа 30 октября 2001 года и был установлен этот памятный знак. Место установки памятного камня было выбрано, не зря, в том месте проходил путь, по которому первых репрессированных переселенцев водили на работу с берега Полуя, где они жили в бараках.

   В городе уже стало традицией ежегодно 30 октября в день памяти, репрессированных проводить на этом месте городской митинг и возлагать цветы. Делает это и моя семья, вспоминая те горькие события, как по моей линии, так и по линии моей жены, семья которой также испытала молох репрессий. 

   Продолжая изучение рода Степанченко – установил, что у Степана в 1802 году родился сын Иван, который имел жену Василису. У них было трое детей: Прохор (1824 года рождения), Александр (1833 года рождения) и Георгий (1845 года рождения). Далее родословную линию продолжил Прохор Иванович с женой Агафьей (1827 года рождения), у них было семеро детей, Григорий, Петр, Александр, Яков, Мария, Ирина и Федор.

   Прохор Иванович был справным казаком. Службу проходил на Кавказе с 1847 по 1869 годы. Участвовал в боях. Завершил срочную службу в возрасте сорока семи лет, отслужив двадцать два года урядником и 10 февраля 1869 года был уволен в отставку. За годы службы был награждён серебряной медалью «За покорение Западного Кавказа», бронзовой медалью «В память войны 1853-1856 годов» и крестом «За службу на Кавказе». Кроме того, в семье хранится бронзовая медаль в память 300-летия царствования Дома Романовых. К сожалению, кому она принадлежала, установить не удалось.

   Но и в отставке, Прохор Иванович не остался без дел.  28 января 1872 года станичники избирают его казачьим судьей. Этот традиционный казачий Суд не был государственным органом, но согласно традициям, в казачьей среде играл большую роль в обеспечении обычного права и порядка в станице. Членами станичного суда всегда избирались самые уважаемые станичники, казаки, имевшие жизненный опыт, знавшие и чтившие обычаи предков. Кроме того, Прохор Иванович был грамотным и умел писать.

   Не могу не привести слова сохранившегося клятвенного обещания, которое Прохор Иванович давал 28 января 1872 года в присутствии священника  (фамилия священника в архивном документе читается нечётко) и станичного атамана Миргородского после избрания: «Я, нижеименованный обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом, пред святым его Евангелием и миротворящим крестом Господа, хранить верность его Императорскому  Самодержцу Всероссийскому, исполнять свято законы Империи, творить службу по чистой совести и долгу присяги без всякого в чью-либо пользу, лицемерия и поступать во всем соответственно звания мною принимаемого, памятуя, что я во всем этом должен буду дать ответ перед законом и Богом на страшном суде Его. В удостоверение сего, целую слова и крест Спасителя моего. Аминь».^[18] О добросовестном исполнении своих судейских обязанностей, согласно данному им клятвенному обещанию, говорит и то, что земляки в последствии повторно избирали его на эту должность.

   Родовую линию продолжил Яков Прохорович, родившийся 20 марта 1858 года. У него с женой Прасковьей было два сына: Степан и Сергей. Их семья имела 18 десятин земли. Следует отметить, что традиционно у казаков было установлено, что при рождении дочери – семье полагалось дополнительно три десятины земли, а при рождении сына шесть десятин. 

   Далее нашу ветвь рода продолжил Сергей Яковлевич (1883 года рождения), у которого было трое детей. По воспоминаниям моего деда, его отец Сергей Яковлевич был инструктором в казачьей школе, расположенной в городе Екатеринодаре. (Возможно, это была полковая школа, так как в перечне казачьих военных учебных заведений того периода такой школы я не обнаружил). Имел казачий чин, судя по сохранившейся фотографии, вахмистр. Умер он предположительно от ранения в 1917 году. Других данных не сохранилось.    

   В настоящее время уже общеизвестно, что первыми кого коснулась репрессивная политика тоталитарного режима, оказались русские и изначально это были казаки. При этом следует отметить, что казаки – единственные русские, репрессированные «как класс».^[19] Под этот молох попала и жена Сергея Яковлевича – Екатерина с младшим сыном, которая была репрессирована вовремя расказачивания и выслана из станицы Пашковской, как говорили в семье, в Сибирь, а куда конкретно сведений не сохранилось. Её старший сын, мой дед Сергей Сергеевич, тогда уже был женат и жил отдельной семьей. Его не тронули. Такая версия, по крайней мере, бытовала в нашей семье в те годы. Попытки отыскать более конкретные сведения о Сергее Яковлевиче и его семье в настоящее время пока не осуществимы, в связи с тем, что метрические книги церквей станицы Пашковской не сохранились, а другие источники, по которым можно было бы восстановить интересующие данные, в архиве отсутствуют или сохранились не полностью.

   Единственной возможностью почерпнуть дополнительные данные о родословной это материалы из музея Кубанского казачьего войска, который находится в США в городке Нью-Джерси. В двадцатых годах прошлого века реликвии кубанского казачества были вывезены за границу в Югославию, а затем в годы лихолетья второй мировой войны в США. Вот в них, возможно, и есть дополнительные сведенья, но пока у меня нет возможности воспользоваться ими. В канун 20-летия Обско-Полярной казачьей линии Сибирского казачьего войска Союза казаков России, мне с казаками удалось побывать в Черногории. Там в городе Герцег-Нови мы посетили кладбище, где похоронены русские военные иммигранты, в том числе и представители казачества. Помянули и возложили цветы на их могилы.

   Следующим представителем рода был мой дед Сергей Сергеевич, который также родился в станице Пашковской 4 октября 1904 года. У него и, моей бабушки Марии, родившейся 29 августа 1907 года, было два сына: Иван (12 августа 1926 года рождения), мой отец и Борис (4 августа 1928 года). В Ноябре 1914 года моему деду, тогда ещё десятилетнему, вместе с другими казачатами довелось принимать участие во встрече Императора Всероссийского Николая II во время его посещения Екатеринодара.   Однажды, вспоминая это событие, он рассказал мне интересный факт, что тогда им, ещё мальцам, участвовавшим во встрече Императора, было обещано присвоение младших урядников во время их будущей казачьей службы. Для казаков того периода – это было значимым. Кстати аналогичная история повторилась и со мной. Мой дед в начале прошлого века в детстве встречал Императора Всероссийского Николая II, а я в конце пятидесятых годов участвовал во встрече генерального секретаря ЦК КПСС Хрущёва С.Н., когда он ехал в открытом лимузине из Краснодарского аэропорта через нашу станицу в город Краснодар. И мы дети, стоя на обочине шоссе, бросали в машину букетики домашних цветов, которые нам сказали принести с собой. Но сержантов нам тогда никто не обещал. Сегодня же бросать цветы в открытую машину высшего лица государства сделать будет невозможно. Охрана не позволит. Да и чревато это последствиями. Времена и нравы поменялись.

   Сергей Сергеевич прошёл воинскую службу до войны и всю Великую Отечественную войну с 22 октября 1941 по 23 июля 1945 года.^[20] Его боевой путь пролегал от отрогов Северного Кавказа до   предгорий Австрийских Альп.  Почти через 60 лет после войны, 2003 году я побывал в Вене – столице Австрии, в освобождении которой принимал участие 5-й Донской гвардейский казачий кавалерийский корпус и возложил цветы к памятнику воинам – освободителям народов Европы от фашисткой чумы. Ведь свободу этой земле принёс, и мой дед с братьями-казаками.

    Там, в центре Европы на гранитном монументе[21] я прочёл:

                 «Гвардейцы! Вы честно служили Отчизне.

                   От стен Сталинграда Вы к Вене пришли.

                   Для счастья народа Вы отдали жизни

                    вдали от родимой советской земли.

                   Слава Вам – храбрые русские воины!

                   Ваше бессмертие над Вами встаёт.

                   Доблестно павшие спите спокойно

                   Вас никогда не забудет народ!»[22]

   Для себя я с благодарностью отметил, что, несмотря на то, что с тех пор прошло не одно десятилетие, но венцы помнят заслуги русских воинов и у этого памятника всегда оставляют живые цветы.

   Гвардии старший сержант – кубанский казак, командир орудия зенитной батареи, за личное мужество и отвагу, проявленную в боях, был награждён самыми почитаемыми и уважаемыми на фронте солдатскими медалями: «За боевые заслуги»,^[23] «За отвагу», а также «За оборону Кавказа», «За взятие Будапешта», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945гг.» и восемью благодарностями Верховного главнокомандующего И.В. Сталина.

   Он защищал Северный Кавказ, освобождал Приазовье, города – Мариуполь, Волноваха, Чаплино и Барвенково. Участвовал в окружении немецко-фашистской группировки в районе городов Звенигородка и Шпола, в уничтожении окружённых немецких войск в районе Корсунь-Шевченковского плацдарма. В одной из книги я прочел такие строки о Корсунь-Шевченковской операции: «Немцы стали предпринимать отчаянные попытки вырваться из окружения. И вот тут в дело пошли наши зенитные орудия: опустив жерла прямой наводкой стали расстреливать фашистов. Операция завершилась полным разгромом крупных сил противника».[24] Возможно в этом бою принимала участие и зенитная батарея моего деда.  На территории Румынии освобождал город Роман, в Венгрии города: Дебрецен, Ньиредьхаз, Надьканеж и её столицу Будапешт.^[25]  Его боевой путь проходил и по Югославии.  Войну он начинал командиром отделения в 10-м Кубанском кавалерийском полку, а с апреля 1942 года продолжал воевать уже командиром орудия в 50-м Гвардейском дивизионе ПВО, 5-го Донского Гвардейского (Гвардейское наименование присвоено 27 августа 1942 года) казачьего кавалерийского корпуса, который в последствии стал именоваться Будапештским (Присвоено 5 апреля 1945 года), Донским Краснознамённым (Награждён Орденом Красного Знамени 12 февраля 1944 года).^[26] Боевое знамя этого корпуса было представлено на параде Победы в Москве 24 июня 1945 года.^[27] Боевой путь корпуса описан в книге Пятницкого В.И., воевавшего в его составе.^[28] После войны ему вручили орден «Отечественная Война» второй степени. Были у него и юбилейные медали: «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945гг.», «70 лет Вооружённых Сил СССР», «Сорок лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945гг». Кроме того, награды за труд – две серебряные и одна бронзовая медали участника ВДНХ,^[29] а также ряд почётных грамот от командования Краснодарского авиаотряда. Среди наград есть карманные часы «Молния» 1956 года выпуска, которые и сейчас идут секунда в секунду, напоминая мне о нём.

   В настоящее время эти реликвии (Военный билет, награды, благодарности Верховного главнокомандующего, карманные часы, его воинские фотографии), хранятся у нас в семье. Награды вывешены в детской комнате, так же, как и награды моего отца и наших предков, восстановленные мною. Есть в этой комнате место и нашим с женой знакам отличия, а также различным грамотам наших детей. 

   После войны и до пенсии Сергей Сергеевич работал сначала авиамехаником, затем старшим техником 218-го Краснодарского авиаотряда, где готовил к полётам самолёты ПО-2 и Ан-2. Погиб он трагически – осенью 21 сентября 1986 года, после получения в Краснодарском районном военном комиссариате ордена «Отечественной войны». Война все же отомстила старому казаку-гвардейцу. Примечательно, что трамвай сбил его прямо против памятника   освободителям Краснодара от немецко-фашистских захватчиков. Похоронен он на Славянском кладбище города Краснодара, рядом с женой Марией Власовной, которая умерла раньше. (3 апреля 1981 года.) Там же рядом похоронен, и их младший сын Борис.  Бабушка Мария (в детстве я называл её бабуня) была добрейшей души человек. Она учила меня танцевать «Шамиля» – это одно из названий лезгинки, которую танцевали казаки на Кубани. В те годы радиола^[30] была только у нашего соседа по фамилии Белый. И когда он летом громко включал у себя музыку, я выбегал на улицу и танцевал, как умел. В годы фашистской оккупации, оставаясь на вражеской территории в станице Пашковской до её освобождения, Мария Власовна старалась прокормить и уберечь своих сыновей. А это в то суровое время было непросто.  Её мама, а моя прабабушка Саша меня крестила, так как в казачьей семье просто невозможно было быть не крещённым, хотя в середине XX века, существовавшими тогда властями, это не приветствовалось.

   Мой отец Иван Сергеевич в 1934 году поступил в Пашковскую НСШ^[31] №1, которую окончил в 1941 году. Продолжил учёбу в техникуме, но учёбу прервал в связи с началом войны.  Начал трудиться в авиаремонтных мастерских, Краснодарского авиаотряда. Вместе с матерью и младшим братом, проживал на захваченной фашистами территории.  В семнадцать лет 18 апреля 1943 года после освобождения Краснодара от фашистов, ушёл на фронт. Участвовал в боевых действиях.  Демобилизовался он только 23 декабря 1946 года. Во время войны был награждён медалями «За боевые заслуги»[32] и «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945гг.» Сержант Иван Сергеевич Степанченко был командиром восьмидесяти пятимиллиметрового зенитного орудия 1884 зенитно-артиллерийского полка противовоздушной обороны. Защищал Днепрогэс.^[33] Имел почётный знак «Отличный артиллерист». При этом его батарея в годы войны располагалась на острове Хортица, где исторически находилась часть Запорожского казачьего войска, впоследствии переселённое царицей Екатериной II на берега Чёрного моря, образовав сначала Черноморское казачье войско, а далее на Кубань, создав уже Кубанское казачье войско.

   Только в июне 2003 года мне по приглашению запорожских казаков удалось побывать на Хортице, поклониться казачьим святыням и местам боевой юности отца, увидеть Днепровские пороги и опустить в воду вместе с Запорожскими казаками деревянный православный крест с горящими свечами в память обо всех погибших казаках. И, конечно же, отведать казачий кулеш с дымком, сваренный на берегу Днепра и горилкой. Услышать под сенью деревьев вольные, задорные песни и песни-былины о событиях тех давних, но славных лет.  Напоминают мне об этом событии горсть земли, привезённая оттуда и фотографии.

   Свою боевую награду артиллерист, командир орудия заслужил за сбитый немецкий самолёт-разведчик, который, по словам пленённого экипажа, выполнял важное задание. И в случае его удачного исхода им было обещано освобождение от дальнейшего участия в боевых действиях и получение вилл на берегу Средиземного моря. Но зенитчики под командованием моего отца помешали сбыться этим планам. 

   После войны отец окончил Пашковскую вечернюю школу, Егорьевское авиационное училище, Ставропольский педагогический институт по специальности учитель истории.  С 1947 по 1960 годы он трудился авиационным мотористом, механиком, техником. В составе отряда Ан-2 они летали из Краснодара в Узбекистан на химическую обработку хлопка. Их так и называли «борбисты». А затем, переучившись, перешёл на лётную работу. Кстати, когда отец уже летал, то каждый раз при заходе на посадку в аэропорту Запорожье он с высоты видел бывшую позицию своей батареи и окоп, где стояло его орудие. За свою авиационную жизнь он освоил самолёты По-2, Ан-2, Ил-14, работая в 218-м Краснодарском и 77-м транспортном Ростовском авиаотрядах, налетав 500 тысяч километров, о чём имел соответствующий знак. А также Ли-2, Як-40, Ту-124, Ту-134 и Ту-154 уже в 209-м Минераловодском авиаотряде Северо-Кавказского управления Гражданской авиации.^[34] Приказом Министра Гражданской авиации СССР от 8 августа 1966 года за высокие производственные показатели ему было присвоено почётное звание «Отличник Аэрофлота».^[35]

   За годы лётной работы он побывал не только во всех уголках СССР, но и за рубежом. Ему довелось осваивать первые полёты из Минераловодского аэропорта за границу, в частности весной 1980 года в столицу ГДР^[36] город Берлин.^[37] Лётную работу завершил в пятьдесят семь лет в должности старшего бортинженера первого класса Минераловодского объединённого авиаотряда, налетав безаварийно одиннадцать тысяч часов. О чём свидетельствует почётный знак «За безаварийный налёт часов».^[38] К сожалению, 14 апреля 1986 года сердце ветерана не выдержало, ведь он всегда был в гуще событий, как на предприятии, так и в городе, да и в Ставропольском крае. Его ценили, подтверждение тому множество почётных грамот, как от командования авиаотрядов, где он работал, так и от городских и краевых властей.

   Он был награждён медалью «Ветеран труда», юбилейными медалями: «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945гг.», «50 лет Вооружённых Сил СССР», «За доблестный труд», «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945гг.», «Сорок лет Победы в Великой Отечественной воине 1941-1945гг.», «70-лет Вооружённых Сил СССР», двумя медалями (бронзовой и серебряной) участника ВДНХ, а в 1986 году уже посмертно  награждён орденом «Отечественной войны» второй степени, который пришлось получать  мне. Последнее его воинское звание – старший лейтенант Военно-Воздушных Сил (ВВС) СССР.

   И только после его смерти я узнал, что во время войны он был контужен, скрывая это не только от медкомиссий, но и от домашних.  Видимо это и сыграло роковую роль. Похоронен он в городе Минеральные Воды Ставропольского края рядом с аэродромом и взлетающие самолёты салютуют ему рёвом своих двигателей.

   Младший брат моего отца Борис Сергеевич родился 4 августа 1928 года также в станице Пашковской. Сразу после войны проходил службу в пограничных войсках на Западной границе в Молдавии, где в то время было много бандитских формирований и остатков фашисткой агентуры. Воинское звание у него было младший сержант. Во время службы награждён знаком «Отличный шофер».  У Бориса Сергеевича в семье родились две дочери – Татьяна (18 сентября 1957 года) и Лариса (25 января 1967 года). Обе проживают в Краснодаре. У Татьяны есть сын – Евгений, а у Ларисы – дочь Дарья. После службы на границе, он всю жизнь проработал водителем в совхозе «Пашковский». Неоднократно награждался знаками, «Победитель социалистического соревнования». Занимался автомобильным спортом. Участвовал в соревнованиях. Был победителем в автогонках на грузовиках, за что получил приз в виде переносного радиоприёмника. Умер 8 мая 1994 года. Похоронен Борис Сергеевич на Славянском кладбище города Краснодара рядом со своими родителями.

   В город Минеральные Воды наша семья переехала в 1962 году, в связи с тем, что отца из Ростовского авиаотряда, перевели в 209-й Минераловодский объединенный авиаотряд. Он был в составе первого экипажа, которому весной 1962 года^[39] было поручено готовить другие экипажи для освоения первого в мире пассажирского самолёта с турбовентиляторными двигателями Ту-124,^[40] на котором стали осуществляться пассажирские перевозки.^[41] О чём не раз писала пресса.^[42] Моя мама Нина Кирилловна (в девичестве Яковенко) родилась 23 июня 1929 года тоже в станице Пашковской. Трудовую деятельность начала 20 сентября 1945 года на Краснодарском краевом телеграфе морзистом. Последние годы работала в санитарной части Минераловодского объединённого авиаотряда, в медицинской регистратуре ремонтного завода Гражданской авиации № 411. Занималась общественной работой.  В настоящее время на пенсии. Живет в городе Минеральные Воды. Награждена медалью «Ветеран труда» и многими грамотами за отличие в трудовой и общественной деятельности.

     Так случилось, что я последний, кто родился, как все мои предки по отцовской и материнской линии в станице Пашковской. Девятым поколением рода Степанченко стали наши с женой Людмилой Алексеевной, родившейся на Ямале в поселке Шуга, Надымского района 19 сентября 1953 года, четверо детей. Анастасия (20 ноября 1980 года), Иван (10 января 1983 года), Сергей (3 августа 1984 года) и Екатерина (2 октября 1990 года).  Все они сибиряки с кубанскими корнями, родились в городе Салехарде Ямало-Ненецкого автономного округа, единственном городе на «Полярном круге», которому в 2015 году исполняется 420 лет. Но, крещены наши дети на Кубани. Старшие: Анастасия, Иван и Сергей в Свято-Георгиевском храме города Краснодара в 1985 году, а младшая – Екатерина в Пашковском Свято-Вознесенском храме в 1992 году. Мои два внука и внучка родились уже в третьем тысячелетии в Санкт-Петербурге – славном городе на Неве, где и были крещены.        

   Поиском родословной я занялся ещё в 80-х годах прошлого века, с расспросов моего деда Сергея Сергеевича, которому в то время было уже около восьмидесяти. От него я узнал о его отце Сергее Яковлевиче, деде Якове Прохоровиче и прадеде Прохоре (отчество он уже не помнил). Все они были служивыми казаками. Так получилось, что в семье сохранилось мало старых фотографий.  На одной из них (предположительно 1914 года), изображены казаки   станицы Пашковской и близлежащих станиц. В центре фотографии мой прадед Сергей Яковлевич. По воспоминаниям Сергея Сергеевича, дом наш тогда располагался на окраине станицы. В семье имелась кузница. И когда казаки разъезжались со службы в отпуск по своим станицам, то обязательно заезжали к своему сослуживцу.  Там их всегда радушно встречали. В один из таких дней они и сфотографировались на память во дворе дома, который и сейчас еще стоит.

    В нём в середине XX века сразу после рождения, я и провёл первые годы своего детства, пока мой отец не построил рядом свой дом, в который мы перешли жить. Моими первыми друзьями были   Василий (с которым я учился в одном классе) и его младший брат Николай Мироненко, которые жили по соседству с нашим домом. С ними мы играли в «войнушку», босиком бегали по уличной пыли, по лужам после внезапно налетевшего летнего ливня, дрались за свою улицу, с применением деревянных шашек, сабель, а также палок с шариками, слепленными из комков грязи, которую метали в противную сторону. Слушали воспоминания старших о былом, собирали старинные монеты, которые тогда попадались довольно часто, останки различного оружия и снаряжения, оставшегося после различных кровопролитных боёв на кручах Кубани. Была с нами и «Анка-пулемётчица» Левицкая Лидия, жившая на углу улиц Почтовой и Криничной (наша с Василием одноклассница). В общем, всё как обычно в ребячьей, станичной жизни того времени. Прошло много времени, но память о них я храню и стараюсь встречаться с моими годками, когда удаётся побывать в родных местах. Хотя это, к сожалению, происходит всё реже и реже

   Теперь это уже не станица, а современный район города Краснодара на пути из аэропорта в краевой центр. Кстати Краснодарский аэропорт в настоящее время получил название «Пашковский». В память о некогда существовавшей станице Пашковской, давшей по существу начало городу Екатеринодару в моем паспорте осталась запись о рождении в ней. Это навсегда сделало меня станичником, а не горожанином, чем я откровенно горжусь.  Подтверждая это, у меня родились строки:                   

                        «СТАНИЧНИК Я!                   

Родился в Пашковской станице – на Кубани я

И в детстве берега её не покидал.

Мне душу грели степь, курган, –

Свидетель давней сечи,

Садов, цветущих белизны туман

И золото полей бескрайних,

И жаворонка песнь в звенящей вышине,

Вершины гор Кавказских в отдаленье

И тополей пирамидальных ряд!

ПО-2, летящие над хатами – бипланы

И трель сверчка в вечерней тишине,

Когда на небосклоне Млечный путь сияет.

Да песен тихий ряд, звучащий во дворах.

Станичник я, чем и горжусь безмерно

Во мне не исчерпалось это естество!»

    Улица Почтовая, дедовский дом (и уже наш, построенный отцом рядом) стали моим «родовым гнездом», помнящими мой первый детский крик. И детские уличные сражения с деревянными пиками, и шашками, сделанными руками моего деда Сергея. И шалости с карбидом,^[43] и купание в Кубани, и рыбалка на Карасуне,^[44] и сбор реликвий прошедшей войны и более давней старины, и радости участия в глиняных замесах, когда собиралась родня и вся улица.  

   Лошадьми, а зачастую ногами месили глину с соломой для изготовления самана (большого глиняного необожженного кирпича, высушенного на жарком кубанском солнце). Из него потом всем миром строили дом. А вечером после работы собирались участники этого общественного труда во дворе под виноградными лозами на вечерю, пили своё домашнее виноградное вино и под звёздным иссиня-чёрным бархатом ночи пели старинные кубанские казачьи песни.

    Дед Сергей делал много вина, по 600-700 литров из своего винограда «Изобэла» и какого-то ещё белого винограда, название которого я сейчас уже не помню и хранил его в больших в бочках в сарае. У него были свои рецепты изготовления. Вино было сухое, без сахара и во время обеда на столе стояло в отпотевшем графине. Уже во взрослом состоянии, когда я приезжал к ним в гости, то бабушка Маруся посылала деда за особым вином, приговаривая: «Сергей, ты достань Валерке отого вына, отого!» – тем самым, подчёркивая его особый вкус. Оно, как правило, хранилось отдельно в подвале и отличалось от остального из большой 600-литровой бочки.

   Что я босоногий малец, мог тогда понимать? Но исподволь брошенные в детскую душу зёрна сопричастности к этим людям, к их общинному труду, рассказам стариков с их специфическим говором, песнями, былыми заслугами и необычной одеждой, дали всходы, разрослись и реализуются всю последующую мою жизнь. И я буду, счастлив, если хоть частица этого казачьего духа прорастёт в душах моих детей и внуков.

   А как не вспомнить берега Кубани, которая протекала в те годы недалеко от моего дома. (впоследствии, к сожалению, на том месте было построено водохранилище, для массового рисоводства, названное Кубанским морем, но это привело только к загрязнению самой реки и её рыбных нерестовых плавень). Зачарованную красоту высоких круч и степных курганов, зарослей вековых ив и дубов. А ночную рыбалку на сомов с друзьями отца, когда сом мог запросто перевернуть лодку с ловцами. А костёр, когда его отблески отражались в водах реки, а тени прыгали по зарослям ивы и глиняным кручам, и подмытым курганам, на которых в старину, возможно, дежурили казачьи дозоры, а ещё раньше, и прародители всех славян – русы-индоарии, скифы.  Всё это вызывало в детском воображении различные образы, страхи и, конечно же, гордость за свою сопричастность ко всему этому роду-племени.

   Кубань, подмывая глиняные кручи и часто, как на чертеже, обнажала турецкие, а возможно и более древние скифские захоронения, и естественно у воды можно было найти различное старинное холодное оружие. Чем мы ребятишки, да и взрослые пользовались. И у меня в то время был старинный казачий кинжал с костяной ручкой, который для меня был как меч. Я им тогда, бегая по двору, рубил заросли сорняков и прятал его под стрихой сарая, крытого камышом. Но случился пожар. Сарай сгорел. И кинжал в середине 60-х годов прошлого века пропал. А бабушка Лена, вспоминая, говорила, что у неё в колодец после двадцатых годов прошлого века были выброшены винтовки, но до них я, конечно же, не мог добраться. Да и оставалось ли от них что-нибудь тогда, не знаю.

   Но берега Кубани хранили и следы боёв Великой Отечественной войны. В детстве у многих из нас были шашки и штыки от трехлинеек, немецкие кинжалы, пулеметные ленты, патроны, пули и остатки снарядов как наших, так и немецких. И у меня был немецкий штык-нож от винтовки в ножнах с номером, в отличном состоянии, который я хранил, и русские трехгранные штыки. А однажды, отдыхая в Адлере, где сейчас выстроен олимпийский комплекс, из глубин Черного моря достал остатки поржавевшего револьвера без патронов и ручки, который тогда можно было привезти с собой самолетом домой.  Я уже не говорю о патронташах от пулеметов, гильзах от патронов, как наших, так и немецких, румынской каске, различных фляжках, от алюминиевых до стеклянных, походных котелках и подписанных солдатских ложках. Все это использовалось в наших играх в «войнушку». Бывали, конечно, при этом и трагические случаи, подрыв станичных пацанов.  Среди них были и школьные друзья. Но жизнь есть жизнь, и мы особо-то не обращали внимания на страх взрослых, на их нравоучения и взбучки. Бегали ловить «краснопёрок» (небольшая рыбка с красными плавниками) и на старый, заросший камышом Карасун (когда-то это был приток Кубани). Особым удовольствием было пробежаться по уличной дороге покрытой толстым слоем маслянисто-бархатной пыли, когда за тобой стелется густой пыльный шлейф, а во время летнего дождя побродить по лужам и канавам с дождевой водой. Так шли детские годы.

   Мы с упоением слушали воспоминания взрослых, участников, тогда ещё недавних боёв, кстати, довольно откровенных и детализированных, примеряя себя, а смогли бы мы такое выдержать. Эти рассказы порой были для моего детского восприятия непонятны, в части того, что в них была жестокая реальность войны. И могло ли на самом деле такое быть? Но с годами, накопившимся опытом и знаниями я отчётливо понимаю реальность и истинный смысл, мудрость тех рассказов. Но тогда мы росли, мечтали и воспринимали мир, какой он был. А как не вспомнить добром бабушку Кухаренчиху, так её все звали. Она жила одна в мазанке против нашего дома на углу и угощала ребятишек нехитрыми гостинцами. Иногда леденцами, а зачастую фруктами, выросшими у неё на огороде.  Бабушка Кухаренчиха была в те времена не из зажиточных, но её уважали все взрослые. Кто знает, может, она имела отношение к известной на Кубани атаманской фамилии Кухаренко. Тогда этим никто из нас не интересовался, а взрослые нам многого не говорили и не объясняли. Раньше такие рассказы были небезопасны. Сейчас её уже давным-давно нет, а спросить о ней не у кого. А жаль, думаю, что она то, наверняка знала много о станичной жизни и много чего испытала на своём веку. Но в детстве мы об этом не думали. У нас было всё ещё впереди… А эти детские, и юношеские впечатления остались на всю жизнь в тайниках памяти и думах о возможном, когда-то возврате под кроны старых деревьев и своды южного, высокого, в бездонных россыпях звёзд неба, продолжая этот бесконечный родовой путь! Поэтому и мысли, отражённые в стихах моего земляка С.Ф. Гончаренко, в которых говорится:

    «Где-то там, где десять лет я не был, -

      Нет, наверное, все двадцать лет,-

      Над станицей Пашковскою небо

      Источает прежний вещий свет…

                      Карасун весь пересох, наверно,

                      Нет, поди, вдоль берега бахчи,

                      Но в ночи всё так же соразмерны

                      Гроздья звёзд мерцанию свечи,

       Трепетанью виноградных листьев,

       Стрёкоту невидимых сверчков,

       Памяти о прадедах и свисте

       Залихватском, конных казаков.

                      Там, под сенью старой шелковицы,

                      Может быть, и спиленной уже,

                     Дай-то Бог навеки поселиться ей,

                      Моей тоскующей душе»,

останутся моей несбыточной душевной потребностью. А напоминает мне о том периоде жизни частица земли, которую я привёз с собой на Север. Кстати, есть у нас в семье и частица земли, взятая у казачьего поминального креста с днепровского острова Хортица. К сожалению, в жизни так случается, что не все как детские, так и взрослые мечты реализуются.

   Поскольку дед и отец работали в Краснодарском авиаотряде, а аэродром от дома был недалеко, то я часто бегал к ним на работу. Видел самолеты, сидел в кабинах По-2, Ан-2, вдыхая их особый авиационный запах бензина, масла, полотняной обшивки и деревянных деталей, двигая ручку управления и штурвал. (Доводилось бывать и в пилотской кабине современного на тот период пассажирского самолёта Ил-14.) Часто, лёжа в пшеничном поле, когда колосья почти с тебя ростом и слушая трели жаворонка, наблюдал, как надо мной на фоне бесконечно голубого, с прожилками перистых облаков неба, взлетали эти нехитростные самолёты. И при этом, если ты был богат краюхой подсоленной корочки хлеба, политой душистым подсолнечным маслом и, конечно же, незаменимой, оставшейся с войны фляжкой с маминым, домашним квасом, то с таким провиантом можно было хоть целый день наблюдать за самолётами.

                      Солнце, звенящий полдень

                      Жаворонок поёт,

                      Взгляд детства сквозь колосья,

                      И пролетевший самолёт.

                         Горбушка, политая маслом солнца

                        И фляжка кваса на боку,

                        Мечты о будущих полётах,

                        Небес, дрожащих синева.

                    Отцовский шлем, погоны деда,

                    Унты и кожаный реглан.

                    Всё это в памяти осталось

                    И не сотрётся никогда.

   Позже, когда отец стал летать на пассажирском самолёте Ил-14, выполняя рейсы из Ростова на Дону в Сочи (аэропорт Адлер) через Краснодар, я, зная расписание, прибегал на аэродром и вместе с ним в кабине экипажа летел в Адлер, наблюдая воочию работу экипажа. А по возвращению в Краснодар, отец летел дальше, а я бежал домой, провожая взглядом его самолёт, который пролетал практически над крышей нашего дома. Были и случаи, когда мне давали «порулить», сидя на пилотском месте и наблюдая за показаниями приборов, прикасаться к святая-святых – штурвалу самолёта.

   Как после этого не влюбится в авиацию и не мечтать о ней? Но для этого, уже тогда было понимание, что нужны знания и здоровье. Поэтому, поступив в первый класс Пашковской семилетней школы № 59, кстати, бывшей до революции казачьей, осознанно грыз гранит науки. И, в общем, это давало свои результаты. После переезда семьи на другое место жительство, продолжил обучение в школе города Минеральные Воды Ставропольского края.

   Окончил в 1967 году среднюю железнодорожную школу № 111 (которой уже исполнилось 110 лет), чуть-чуть не дотянув до серебряной медали. Помня о необходимости иметь крепкое здоровье, в школьные годы увлекался туризмом, облазив с друзьями все близлежащие горы Кавказских Минеральных вод. Выполнил норматив и получил знак «Турист СССР»,^[45] а также «Турист СССР III степени».^[46] Участвовал в археологических раскопках захоронений древних аланов, для чего приходилось забираться в их могильники, вырубленные под землей. И сидя там, в темноте при свете свечи рыться в вековой бархатной пыли, отыскивая различные черепки, бересту и тому подобное. При этом, совершенно не обращая внимания на то, что те места кишели кавказскими змеями, которые грелись наверху на камнях и шипели, когда мы проходили мимо. А жили то они в этих самых могильниках. Но нас тогда это не страшило и, к счастью, ни с кем из нас ничего серьезного не произошло.  

   Приходилось испытать себя и в экстремальных условиях, ползая по узким, разрушенным временем и заваленным подземным ходам старинной крепости на горе Указатель, которые выводили к глубокой пропасти, на дне которой вилась горная река. Видимо это был один из выходов для осаждённых при пополнении запасов воды, либо получения иной скрытой от врага помощи. Доводилось спасаться в горной пещере, таща на себе ночью мокрые, заледенелые палатки, которые затапливала быстро наполнившаяся от дождя и мокрого снега горная река, в районе «Медовых водопадов», что находятся в предгорьях города Кисловодска. Покорять близлежащие горы Северного Кавказа: Змейку, Бештау, Машук, Железную, Лысую и другие, многие из которых упоминаются в произведениях поэта Михаила Юрьевича Лермонтова, который проходил службу в тех местах в XIX веке. В общем, интересных событий и испытаний было много.             

   Вторым увлечением был бокс. Жили мы тогда в авиагородке и во дворе, было много мальчишек, которых взялся тренировать бывший боксер, штурман Ли-2 Михаил Гукасов. Вот он из нас и делал бойцов. Особых достижений не было, но мы участвовали в соревнованиях между собой, ездили в другие города. А потом, поскольку практически все мы были дети летного состава, и нам предстояло проходить врачебно-лётную комиссию, при поступлении в лётные училища, нам, конечно, объяснили, что бокс для будущих пилотов не совсем «правильный спорт». Поэтому с боксом пришлось расстаться. Но бойцовская закалка осталась на всю жизнь.

   Сразу после окончания школы и неудачного с первого раза поступления в Ейское высшее военное авиационное училище лётчиков^[47] пошёл на работу рабочим в отдел главного механика (ОГМ) Линейно-эксплуатационных ремонтных мастерских (ЛЭРМ) Минераловодского объединённого авиаотряда, переименованных затем в авиационно-техническую базу (АТБ). Выполнял слесарные работы, ремонтируя наземное авиационное оборудование.  Обучался специальности авиационного механика в УТО (Учебно-тренировочный отряд) Северо-Кавказского управления гражданской авиации в городе Ростове на Дону. В 1969 году вступил в профсоюз авиационных работников.^[48] В дальнейшем в конце семидесятых, начале восьмидесятых годов прошлого века, работая уже в органах власти, неоднократно избирался председателем Салехардского горкома профсоюза работников культуры. Через год, мечтая стать непременно морским военным лётчиком, повторил попытку поступить в тоже Ейское авиационное высшее военное училище лётчиков. Но даже отличные оценки (только одна четвёрка по профилирующим предметам) и успешное прохождение медицинской комиссии не дали возможности стать курсантом этого военного училища. Причина проста, зачислили прибывших суворовцев, а нас, тех, кто ещё не служил в армии, не взяли.

   Далее со 2-го мая 1969 года служба в Советской армии СССР.^[49] Служил в Северной группе войск в районе Польского города Страхув. Окончив на отлично учебное подразделение воинской части полевая почта 74858^[50] и освоив вождение плавающего танка ПТ-76 и бронетранспортёра БТР-50ПК, получил звание сержанта. Службу продолжил в должности командира отделения, заместителя командира гвардейского взвода батальонной разведки и старшины роты^[51] в 255-м гвардейском Корсунь-Шевченковском Краснознамённом мотострелковом полку, который дислоцировался со времён окончания Великой Отечественной войны в Польше. Знаменит он был тем, что в годы Великой Отечественной войны его бойцы в Сталинграде пленили фельдмаршала Паулюса. Кстати, тогда он носил наименование 7-й гвардейской отдельной мотострелковой бригады, сформированной в 1942 году в Сталинграде. Эта гвардейская бригада, участвовала в Корсунь-Шевченковской, как и мой дед Сергей и Уманско-Баташанской наступательных операциях.

    В 1969 году мне довелось участвовать в учениях стран Варшавского договора «Одр-Нейса» и в параде войск участников по их завершению во Вроцлаве, а также в ряде учений, на которых присутствовал Министр обороны СССР маршал, Герой Советского Союза Андрей Анатольевич Гречко, который высоко оценил действие батальона на марше при боевой стрельбе по отражению налёта авиации и десанта. За что наш комбат, подполковник Владимир Фёдорович Цыплухин, получил от маршала А.А. Гречко благодарность. В 1970 году гвардейский взвод батальонной разведки, в котором я был заместителем командира, занял второе место в войсковом марш-броске на 10 километров в полном снаряжении, боевой стрельбой и должен был участвовать в армейских соревнованиях стран Варшавского договора. Но дальнейшие польские события, предвестники будущей «Солидарности» 80-х годов, в которых пришлось участвовать, охраняя вверенные объекты, помешали этому.  В 1971 году принимал участие в тушении лесных торфяников на юге Польши. Завершил службу[52] в звании гвардии старшины, отличника Советской армии и воина-спортсмена второго разряда. За добросовестную службу был занесён в Книгу Почёта части.[53] В настоящее время имею почетный знак ветерана Северной группы войск и награжден памятной медалью «70 лет Группе Советских Войск в Германии».

     В 1971 году поступил в ордена Трудового Красного знамени Киевский институт инженеров гражданской авиации (КИИГА) на механический факультет. Все шесть лет возглавлял комсомольскую организацию факультета,^[54] на учёте которой стояло около двух тысяч комсомольцев.^[55] Избирался членом Жовтневого райкома ЛКСМУ^[56] города Киева. Неоднократно был делегатом институтских, районных, городских и республиканских конференций ЛКСМУ. Занимался акробатикой и научной работой в студенческом научном обществе. 12 апреля 1972 года выступил с докладом на XX студенческой научной конференции КИИГА, за что получил медаль участника.  С 1973 года участвовал в организации и деятельности студенческих строительных отрядов института. В этот период работал на строительных площадках молодых тогда городов Нижневартовска и Мегиона Тюменской области. Студенческий строительный отряд механического факультета «Лайнер» принимал участие в строительстве городских очистных сооружений для Нижневартовска, которые тогда находились почти у взлётной полосы аэропорта.^[57] И мы в свободное от работы время часто наблюдали за взлётом и посадкой различных самолётов, находясь почти у кромки ВПП.^[58] Кроме того, мы бетонировали общешкольную площадку у первой кирпичной школы города, которая должна была тогда принять учеников. Часть наших бойцов штукатурила «КаэСку»^[59] в районе города Мегион.   В 1974 году был комиссаром студенческого строительного отряда «Сокол-74», который трудился в городе Приаргуньске, посёлках Кличка, Цурухайтуе и других местах Даурской степи, Читинской области, где когда-то отбывали каторгу декабристы и жили забайкальские казаки. Там мы занимались строительством ограждений под культурные пастбища, а также ограждением ВПП полевого аэродрома Кличка. В институте в 1971 году вступил в ДОСААФ,^[60] в 1974 году стал членом Всероссийского общества изобретателей и рационализаторов. Прошёл парашютную подготовку и совершил свой первый прыжок на киевском аэродроме ДОСААФа «Чайка». В 1975 году участвовал в организации, а затем от студентов возглавлял поход международного студенческого отряда по местам боёв с фашистскими захватчиками партизан, которыми командовал дважды Герой Советского Союза генерал-майор Алексей Фёдорович Фёдоров. В те годы он был министром социальной защиты Украины и сам лично участвовал в нашем походе, рассказывая и знакомя нас с бывшими партизанами – живыми ветеранами, показывая места тех боёв. Побывали мы тогда в Чернигове и ряде других городов и посёлков Украины, а также на могиле погибшей в годы войны молодой болгарской партизанки, корреспондентки газеты Комсомольская правда Лили Карастояновой.^[61] Её могила и памятник находятся в посёлке, который расположен на границе Белоруссии, Украины, и России. До сегодняшнего дня в памяти, как по-доброму и искренне местное население встречало своего именитого защитника от фашистской чумы и, конечно же, нас. При одном лишь упоминании, что мы вместе с Фёдоровым и перед нами открывались все двери, а старушки брали у нас автографы, как у заезжих знаменитостей.

     В те годы наш институт сотрудничал с одним из словацких военных авиационных училищ Чехословакии. Мы обменивались делегациями. В один из приездов словацких курсантов, мне довелось сопровождать их в поездке в город Одессу, где мы побывали на парусном барке «Товарищ», который стоял в порту после очередной победы в международной парусной регате и ознакомились с историческими достопримечательностями города, побывали на знаменитом «Привозе»,^[62] позагорали на одесских пляжах. Затем по приглашению уже чешской стороны побывал в составе делегации в ЧССР.^[63]

      Свою производственную практику довелось проходить на авиационном заводе знаменитого авиаконструктора Олега Константиновича Антонова и видеть, как рождались самолёты от чертёжного стола до стапелей, на которых воплощались задумки авиационных конструкторов. Преддипломную практику проходил на авиаремонтном Минераловодском заводе гражданской авиации №411, где и родился мой дипломный проект лабораторной установки для снятия высотно-скоростных характеристик двигателя ГТД-350 вертолётов МИ-2, который при отличной защите был рекомендован государственной комиссией для практического применения.

    Несомненно, учёба в этом ведущем авиационном ВУЗе страны дала хорошую подготовку и позволила успешно освоить вертолёт Ми-6А уже в Салехардском объединённом авиаотряде, куда был направлен после окончания института.^[64] Хотя готовил себя к лётной работе, изучая Ту-154. При этом в ходе распределения был первым и мог выбрать на карте СССР любое престижное тогда место работы. Но всегда мечтал трудиться на Крайнем Севере и почему-то в Норильске. Но распределения туда тогда не было. После окончания военной кафедры и прохождения специальных сборов в авиационных воинских частях по эксплуатации самолётов Миг-21, Ту-16, Ту-22 и Ту-95 в 1977 году по приказу Министра обороны СССР маршала Советского Союза Дмитрия Фёдоровича Устинова получил первое офицерское звание лейтенант-инженер Военно-Воздушных Сил (ВВС) СССР.^[65] В настоящее время подполковник запаса.^[66] Во время работы по освоению вертолётов МИ-6А разработал и внедрил несколько рационализаторских предложений, которые позволили усовершенствовать и облегчить техническое обслуживание вертолётов. За что получил соответствующие свидетельства.[67] Во время работы в Салехардском объединённом авиационном отряде организовывал первый технический взлёт Ми-6А под номером 21043, который прошёл 6 июня 1977 года.  И теперь как написала одна из журналистов газеты Красный Север в 1978 году: «Сегодня и на будущее Степанченко может светлой строкой записать в биографию: «Участвовал в освоении Ми-6А на Ямале».^[68]

      В первый день по прибытию в Салехард жил в гостинице СОАО^[69] на ул. Аэропортовская,^[70] в общежитиях на Чкалова 13 и 13-б. Затем в домах на улицах: Мира, Республики,^[71] Зои Космодемьянской. Теперь наша семья проживает в доме на ул. Чубынина. На работу авиационным инженером в Авиационно-техническую базу принимал меня её тогдашний начальник Ю.М. Коблов, а начальником второго вертолётного цеха тогда был Ю.М. Смолин, эти люди стали для меня молодого тогда инженера наставниками. Сейчас их нет, но добрая память об этих людях всегда со мной.

    И вот уже около сорока лет живу и тружусь в Салехарде, сначала на авиационном поприще, а затем на различных выборных должностях в органах власти города и округа. Неоднократно избирался народным депутатом Салехардского Совета народных депутатов, депутатом Государственной Думы, а затем Законодательного Собрания Ямало-Ненецкого автономного округа. Работал председателем Салехардского комитета народного контроля, заведующим промышленно-транспортным отделом, вторым секретарём горкома партии, первым замом председателя горисполкома и в последствии председателем Салехардского горисполкома. Заместителем председателя Салехардского Совета народных депутатов, руководителем аппарата – начальником Государственно-правового управления Государственной Думы автономного округа.  В 2001 году, после избрания депутатом от жителей города Салехарда, стал первым заместителем Председателя Государственной Думы Ямало-Ненецкого автономного округа, председателем комитета по законодательству. А затем председателем комитета по уставному законодательству и правовым вопросам в Законодательном Собрании автономного округа. Довелось стоять у истоков формирования первого законодательного органа власти Ямала и создания правовых основ автономного округа как самостоятельного субъекта Российской Федерации, отстаивая их в различных инстанциях, вплоть до судебных органов различного уровня и высших органов государственной власти страны, в том числе: Тюменской области, Конституционного Суда и Президента Российской Федерации. Не один год был народным заседателем окружного Суда Ямало-Ненецкого автономного округа. Много внимания уделял работе в комиссии Ямало-Ненецкого автономного округа по помилованию, в которой состою с начала её образования в 2002 году, а с 2011 года возглавляю её. С 2009 года назначен председателем Общественного Совета при УФСИН^[72] Российской Федерации по автономному округу, членом Общественного Совета при следственном комитете при прокуратуре Российской Федерации по Ямало-Ненецкому автономному округу. В 2013 году избран председателем Общественного Совета при управлении архивами автономного округа. Имею ряд других общественных поручений.

    В Салехарде встретил Людмилу Показаньеву, свою будущую супругу и 12 апреля 1980 года в день «Космонавтики и всемирной авиации» наша семья образовалась. Свадьба проходила в столовой «Обь» на высоком берегу Полуя – притока Оби. Приветствовать молодожёнов под барабанный бой и звук горна приходил «пионерский отряд» во главе с Юрием Неёловым, который в середине 90-х стал Губернатором Ямало-Ненецкого автономного округа и более 10 лет руководил округом.  Людмила северянка родилась 19 сентября 1953 года в посёлке Шуга Надымского района в семье репрессированных, а затем реабилитированных с южного Урала. В город Салехард их семья переехала в 1956 году, в связи переводом её отца А.Л. Показаньева на новую работу.

    Алексей Лазаревич из семьи репрессированных. Родился 30 марта 1910 года в Челябинской области. На Шугинском рыбозаводе начал работать мотористом 11 июня 1938 года, затем перешёл в плавсостав и работал мотористом судна «Снайпер». В дальнейшем трудился начальником механических мастерских, механиком завода, механиком флота.  Практик. Работая на Крайнем Севере в суровых условиях военного времени, 28 мая 1943 года был награждён Почётной грамотой за спасение флота зимующего в открытой части Обской Губы. По завершению Великой Отечественной войны награждён медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». 1 ноября 1946 года за обеспечение безотказной работы двигателя за время навигации премирован отрезом ткани на костюм, а 31 декабря за рационализаторское предложение премирован в сумме 150 рублей.

    В дальнейшем 1 мая 1949 года переведён в Пуйковский рыбозавод, где продолжил работу помощником судоводителя м/к «Пищевик», механиком механического цеха, линейным механиком колонны активного лова. 28 ноября 1949 года за устранение пробоины на нефтебазе и ускорение погрузки топлива на суда получил премию в размере 500 рублей. За успешную работу по освоению активного лова, перевыполнение производственных планов неоднократно поощрялся благодарностями и премиями.

     С 20 января 1955 года Алексей Лазаревич продолжил работу на Базе Активного лова в городе Салехарде.  Где исполнял обязанности инженера-механика базы, работал линейным механиком флота, затем групповым механиком морского промысла рыболовецких судов, механиком МРС «Осторожный». 4 ноября 1961 года был награждён Почётной грамотой и ценным подарком.  За достигнутые высокие производственные показатели в труде имел ряд других поощрений. 4 ноября 1967 года занесён в книгу Почёта Базы с вручением денежной премии. Проработал на Базе до 23 февраля 1968 года. Уволился с Базы морского лова в связи с уходом на пенсию. Продолжал трудиться на рабочих должностях в Салехардской Районо-эксплуатационной базе речного флота связи, где проработал до 29 сентября 1973 года.^[73] Умер он 7 ноября 1973 года.  Похоронен на одном из кладбищ, расположенном на восточной окраине города Салехарда.

  Мама, супруги, Анна Петровна Показаньева (в девичестве Широкова) из семьи репрессированных. Родилась 24 декабря 1921 года в деревне Филатово Шадринского района Курганской области. Согласно архивных сведений семья её отца Широкова Петра Сидоровича, рождённого 3 октября 1890 года в составе жены, матери и шести дочерей возрастом от двадцати до одного года была раскулачена и выслана в Тюменскую область.  Произошло это по решению закрытого заседания президиума Курьинского райисполкома Шадринского округа 11 февраля 1930 года, который рассмотрел вопрос «О ликвидации кулацких хозяйств и их выселении». Далее оно было утверждено решением бедняцких и общегражданских собраний и пленумов сельских Советов о выселении кулачества.^[74] В протоколе значилось, что Пётр Сидорович в старое время торговал рыбой, мануфактурой, держал двух батраков и имел молотилку. В дальнейшем он был признан жертвой политических репрессий и реабилитирован. После переезда в 1938 году из посёлка Шуга Надымского района в Салехард, с 7 мая 1938 года работал в средней школе столяром (теперь это старейшая в округе школа №1), а с началом Великой Отечественной войны был назначен завхозом школы. 8 сентября 1943 года военкоматом передан в «Окрстрой» и 5 июня 1943 года назначен начальником строительного участка Окрстроя в Надыме.  После войны 10 октября 1946 года принят в Салехардский Горпромкомбинат сначала столяром, а затем мастером в столярный цех, где и проработал до 16 сентября 1957 года. Уволился в связи с уходом на пенсию. Его трудами в Салехарде были построены многие здания, в том числе деревянное здание олень-техникума (Зооветеринарного техникума) на ул. Республики (в настоящее время снесено), здание сберегательной кассы на углу улиц К. Маркса и Ленина (использовалось под контору акционерного общества «Обдорский строитель». В настоящее время там располагается кассовый центр). Начиная с 1941 года в его Трудовой книжке отмечено девять поощрений за досрочное выполнение производственных программ и самоотверженный труд. Это – благодарности, денежные премии и вручение суконного костюма.^[75] Умер 19 декабря 1959 года. Похоронен в Салехарде на старом центральном городском кладбище в районе улиц Ямальская-Матросова.

      Анна Петровна проживала в посёлке Шуга Надымского района, где в 1937 году и начала трудовую деятельность. Работала на Шугинском рыбозаводе на различных рабочих должностях.  За время работы поощрялась денежными премиями и благодарностями. (1944, 1947, 1948 годы) Там же 19 сентября 1953 года родилась и дочь Людмила. А 1 мая 1949 года была переведена в Пуйковский рыбозавод приёмщиком цеха обработки, а затем учётчиком и нормировщиком рыбоучастка. Имела поощрения (1951, 1952 годы).  Проработала до 10 сентября 1956 года, а затем была переведена на Базу активного лова в город Салехард. Вся её жизнь была связана с рыбообрабатывающей отраслью Ямала. Она имела государственные награды и различные поощрения. Среди них медали: «За доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»,^[76] «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945гг.»^[77] и «50 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945гг.».^[78]  А в 1996 года ей было присвоено почётное звание Ветеран Труда Российской Федерации.^[79] Уйдя на пенсию, вела активную работу в составе правления Ямало-Ненецкой первичной организации Всероссийского общества слепых.^[80] Умерла 25 января 2003 года. Похоронена на кладбище города Салехарда, расположенного по дороге в аэропорт. 

    Сестра мамы супруги Зоя Петровна Широкова, закончив Омское медицинское училище принимала участие в Великой Отечественной войне. Она проходила службу с 1942 года до окончания войны в гвардейском стрелковом полку фельдшером. Непосредственно под огнем противника оказывала медицинскую помощь раненым бойцам. За что, гвардии младший лейтенант медицинской службы была награждена медалью «За отвагу» и орденом «Красная звезда». Войну завершила в Австрии. Послевоенные годы проживала в Феодосии. К сожалению ветеран войны умерла, за несколько дней до того, когда Крым снова стал Российским. Похоронена она в Феодосии. Две тети супруги Вера Петровна Нохрина и Елизавета Петровна Кручинина, проводив мужей на войну, работали в Салехарде. Мужья пропали без вести. По Нохрину Георгию мне удалось выяснить, что он погиб во время бомбардировки железнодорожного состава, который шел на Ленинград. Вера Петровна имела правительственные награды. Похоронена, как и Елизавета Петровна в г. Салехарде.

   В период нашего первого знакомства Людмила работала секретарём Салехардского горкома комсомола, руководила школьным отделом. Курировала молодёжные организации в учебных заведениях города и городскую пионерию.^[81] С тех пор мы и идём с ней по жизни вместе. 

   В Салехарде родились и выросли четверо наших детей. Старшая дочь Анастасия окончила Санкт-Петербургскую педиатрическую академию. Работает, закончила аспирантуру на кафедре пластической хирургии и эстетической медицины Санкт-Петербургской академии последипломного образования. Готовит к защите кандидатскую диссертацию. У неё родились два сына и дочь – наши внуки. Старший сын Иван отслужил в специальном подразделении Внутренних войск, рядовой. Стал отличником Министерства внутренних дел, награждён казачьей медалью «Атаман Платов». Завершил обучение в академии связи имени Бонч–Бруневича. Инженер, руководит центром монтажа   в Санкт-Петербургском «Техноцентре». Имеет дочь Ирину. В 2013 году от казаков Назовского казачьего округа принимал участие в экологической очистке острова Белый в Карском море. Получил казачий чин вахмистра Союза казаков России. Средний сын Сергей отслужил в морской пехоте Северного флота. Имеет казачью награду серебряный «Сибирский крест». В настоящее время старший матрос окончил юридический факультет Северо-Западной академии государственной службы при Президенте Российской Федерации в городе Санкт-Петербурге и получил квалификацию юриста. Является техническим редактором казачьего сайта «ЛЕТКА.РФ». Имеет чин старшего урядника Союза казаков Росси. Младшая дочь Екатерина в 2008 году поступила в Санкт-Петербургский государственный университет на факультет журналистики, который окончила в 2013 году.  

   Жене Людмиле Алексеевне Степанченко Указом Президента Российской Федерации присвоено почетное звание «Залуженный учитель Российской Федерации».^[82] Этим отмечен её многолетний труд в Салехардском медицинском училище в качестве преподавателя. А в 2007 году   за родительский подвиг ей пожалован орден «Святых Благоверных князей Петра и Февронии Муромских» второй степени.^[83] Она «Ветеран труда Российской Федерации» (2004год), «Ветеран Ямало-Ненецкого автономного округа» (2004год). В 1978 году награждена Почётной грамотой ЦК ВЛКСМ, почётными грамотами Губернатора (1995год), Государственной Думы Ямало-Ненецкого автономного округа (2008год) и Главы города Салехарда (2009год). В настоящее время, продолжая педагогическую деятельность, является заведующей кафедрой естественно-научных дисциплин Ямальского многопрофильного колледжа. На протяжении многих лет возглавляла методический кабинет Салехардского медицинского училища и медицинского отделения многопрофильного колледжа.

   За годы работы в Салехарде мне посчастливилось активно  участвовать в возрождении казачества Сибири, Урала и Семиречья,^[84] разрабатывать первые Уставы Обско-Полярной казачьей линии и Назовского казачьего округа, положения Федерального закона «О Российском казачестве»,  первый проект закона Тюменской области «О казачестве Тюменской области» и в дальнейшем участвовать в его доработках при рассмотрении проекта на заседаниях Тюменской областной Думы, а также в проработке  других нормативно-правовые актов, регламентировавших казачье возрождение в Тюменском регионе. Научное сообщество Сибири и Уральского региона доверило возглавить научный Координационный совет по изучению истории казачества Сибири и Уральского региона. Являясь председателем комиссии по увековечиванию памяти жертв политических репрессий, инициировал и организовал возведение нескольких памятников в городах Салехарде и Лабытнанги умершим репрессированным, строителям 501-й сталинской стройки. Это мемориальный комплекс «Паровоз», поминальный камень и православные кресты в Салехарде, а также перезахоронение и установка поминальных крестов в тундре у железнодорожной станции «Обская» города Лабытнанги.

    Безусловно, эта деятельность была и есть дань памяти и моим родным, прошедшим молох репрессий, погибшим, но оставшимся в моём сердце навсегда. А также принимал активное участие вместе с ныне покойными академиком, доктором архитектуры Александром Викторовичем Ополовниковым и его дочерью Еленой Александровной в воссоздании деревянных строений по образцу XVII-го века в Салехарде Владимирской часовни и Никольской башни.^[85] Возглавлял и организовывал работу городского комитета «Салехард-400» по подготовке к празднованию 400-летия города Салехарда. Довелось отстаивать и принимать историческое решение о передаче православной общине здание храма Святых Апостолов Петра и Павла, на тот период бывшее детской спортивной школой.^[86] В дальнейшем оно было восстановлено и вновь стало православной святыней Салехарда.  Был организатором и участником разработки и создания геральдических символов (герба, флага) города Салехарда в 1992-93 годах и Ямало-Ненецкого автономного округа в 1995-2000 годах.^[87] А также гимна Ямала в 2009-2010 годах.

     В начале 90-х годов прошлого века принимал активное участие в организации археологических раскопок древнего святилища «Усть-Полуй», под руководством археолога, кандидата исторических наук Натальи Фёдоровны Федоровой, которое находится в Салехарде на берегу реки Полуй в районе «Гидропорта» и которому насчитывается не одно   тысячелетие.  27-28 июня 1994 года в городе Надыме участвовал во встречах и сопровождении Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, впервые посетившего Ямало-Ненецкий автономный округ.  Он побывал на месте посёлка Хэ, где в годы репрессий был в заключении митрополит Пётр Крутицкий и освятил стелу, строительство которой организовали казаки Обско-Полярной казачьей линии, а также место под строительство Никольского храма в городе Надыме. В дальнейшем, этот храм был выстроен.

       В 1995 году организовал перезахоронение жертв сталинских репрессий на месте лагерей 501-й стройки ГУЛАГа в районе железнодорожной станции Обская, недалеко от города Лабытнанги, а в 1999 и 2010 годах установку Поминальных крестов строителям самой северной   железной дороги под городом Салехардом, умершим на этой стройке. Активнейшее и непосредственное участие в этом принимали казаки Назовского казачьего округа Союза казаков России. В 2008 году вместе с краеведами и администрациями округа и города, организовывал работу по установке на площади «Победы» города Салехарда мемориальной доски в память полярников, членов их семей и моряков североморцев, погибших 12 августа 1944 года в водах Карского моря. Транспорт «Марина Раскова» и минные тральщики, на которых везли семьи полярников, были торпедированы фашистской подводной лодкой в проливе между полуостровом Ямал и островом Белый. Памятная мемориальная доска по этому случаю была установлена в Салехарде 22 июня 2009 года. Награждён рядом государственных и общественных наград.^[88] Донор СССР.^[89] 18 апреля 2000 года на основании Федерального закона «О ветеранах», удостоен почётного звания «Ветеран труда Российской Федерации».^[90] В 2015 году удостоен почетного звания "Заслуженный юрист ЯНАО"[91]

   Казаки Сибири доверили пост сначала первого заместителя атамана Сибирского казачьего войска Союза казаков России, а затем первого заместителя атамана Союза сибирских, уральских, семиреченских и оренбургских казаков.^[92]  А на «Покрова Божьей матери», то есть 14 октября 2008 года, приказом атамана Союза сибирских, уральских и семиреченских казаков, назначен атаманом Обско-Полярной казачьей линии, которая объединяет семь казачьих округов Ямало-Ненецкого автономного округа.^[93] В 2010 и 2014 годах повторно переизбирался атаманом Обско-Полярной казачьей линии на очередные сроки.^[94] Активно участвовал в 1993 году в создании и дальнейшей деятельности казачьего хора (ныне это известный народный ансамбль казачьей песни «Любо!»), становлении в 2001 году и развитии казачьего кадетского движения в средней общеобразовательной школе № 4 города Салехарда,^[95] с того времени, являюсь наставником этих казачьих кадетских классов. За прошедшее время кадетскую школу прошло около 300 ребят.  Имею чин полковника Союза казаков России.^[96]  С момента создания Союза казаков России, участвовал в работе большинства Всероссийских кругов, решавших основополагающие вопросы возрождения и становления казачества.

    Увлекаюсь краеведением, историей^[97] и изучением государственно-правового устройства Российской Федерации и её субъектов, а также с 1978 года восточными единоборствами.^[98] Имею «Первый Дан» (чёрный пояс) по каратэ Кёкушинкай. Сертификат, о чём был получен лично из рук господина Мукушимы – Президента международной федерации   по этому виду единоборств, во время проведения международных соревнований, которые проходили в 2004 году в Салехарде.^[99] В 2004-2005 годах прошёл подготовку по китайской гимнастике Ушу Тайцзицюань.^[100]

     В 1992 году подготовил издание четырёх номеров сборника «Организационно-правовые нормативы».^[101]  Они включают в себя положения, принятые сессиями, Малыми Советами Салехардского городского Совета народных депутатов в 1991-1992 годах, определявших организационно-правовое положение в работе структур городского Совета и администрации города Салехарда, общественных формирований, а также их взаимоотношения с органами власти Ямало-Ненецкого автономного округа, текст норм которых был подготовлен мною.

   Подготовил и издал монографию об истории казачества «Казачьему роду нет переводу!» (2001 год), а также «О геральдических символах Ямала в законах и постановлениях» (2001 и 2004 годы), «Словник юридических терминов» (1999 и 2004 годы), «Реформирование и становление органов государственной власти Ямало-Ненецкого автономного округа (1993-1995г.г.)» (1996 год), «Законы Ямало-Ненецкого автономного округа (1995-2003г.г.)» в 4-х томах (1998, 1999, 2002 и 2004 годы). Кроме того, в соавторстве изданы пособия по правовым вопросам: «Знай и умей защищать свои права», выпуск первый «Справочное пособие для граждан» (2001год) и выпуск второй «Советы и рекомендации участникам дорожно-транспортных происшествий» (2003год). Имею около пятидесяти научных публикаций по становлению и развитию органов местного самоуправления и государственной власти автономного округа, казачества, а также об истории Ямала и Сибири, опубликованных в различных научных журналах и средствах массовой информации.

      Подготовлены и изданы Словник «Говорим, гутарим, балакаем и применяем!..»^[102] (Часть I, 2009год), в котором собраны казачьи слова, определения (более 2,6-х тысяч), а также Часть II «Нормативные правовые акты». В которой собраны нормативные правовые акты, которыми пользовались казаки, начиная с XIX века и регулирующие правоотношения в современном казачестве. Издана монография (2009год) «Становление Ямало-Ненецкого автономного округа как субъекта Российской Федерации. Процесс развития государственно-правовых институтов»,^[103] в которой представлен генезис государственного устройства Ямало-Ненецкого автономного округа с начала XX века до наших дней и рассмотрены пути дальнейшего развития автономии. Защитил диссертацию кандидата юридических наук по теме «Автономные округа как субъекты Российской Федерации: конституционно-правовое исследование».^[104] Издал двухтомник «На рубеже веков» (часть I в 2012 году и часть II в 2013 году). С 2001 год возглавляю возрождённую, региональную краеведческую организацию «Обдория».^[105]

     С моим активным участием появились несколько периодических печатных изданий и учреждено городское телевидение. Среди этих изданий городская газета «Полярный Круг»,^[106] страница Назовского казачьего округа «Становление»,^[107] (общественным редактором которой, являюсь с первых дней её выпуска), газета «Сибирские казачьи ведомости», журнал «Казак России», а также газеты «ЗА ЖИЗНЬ!» и «ЗА СПРАВЕДЛИВОСТЬ!» С 1998 года ежегодно формирую макеты казачьих календарей и издаю.^[108] Мне довелось стоять у истоков «Российской партии «ЖИЗНИ» (2003год)^[109] и в 2006 году партии «СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ: РОДИНА/ПЕНСИОНЕРЫ/ЖИЗНЬ» (с июня 2009 года «СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ»),^[110] возглавляя их на Ямале.^[111]   

      Неоднократно избирался делегатом съездов и участвовал в работе центральных органов партии, являясь членом Центрального Совета партии «ЖИЗНИ». В 2003 году был кандидатом в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации по Урало-Сибирской группе от Российской Партии ЖИЗНИ.^[112] С I съезда Партии «СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ» с 2006 года неоднократно избирался членом Центральной Контрольно-ревизионной комиссии партии. А в 2011 году на V съезде Партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ избран членом Центрального Совета партии.^[113] Возглавляя список от партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ в Ямало-Ненецком автономном округе, участвовал в избирательной кампании 2011 года по выборам депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации.^[114]

    Жизнь продолжается в детях и внуках. Ещё многое предстоит сделать, как в работе, так и в науке, изучая, в том числе и свою родословную. Ведь, говорил же один из героев Андрея Платонова: «Без меня народ не полный!» Эту мысль дополнила член Российского отделения Международного комитета по сохранению культурного наследия при ЮНЕСКО Елена Александровна Ополовникова (ныне покойная) словами: «…а без казачьей самобытности не полна культура России и сама жизнь Отечества».^[115]

        Я полагаю, что это может стать лейтмотивом для всех тех, кто интересуется своими корнями. И как знать, каких глубин можно достичь в этом важном начинании. Ведь жизнь бесконечна, как в прошлом, так и будущем!

             Восьмым в роду доверено мне роком быть!

            Теперь я сибиряк, служу давно в Сибирском войске

            Урал Полярный виден вдалеке,

            А берега Оби мне стали уж родными.

            И память прежних лет «шестёрка»,

           И паровоз пятьсот один.

              Суров Ямал, но он горяч душою,

              Тепло своё он дарит не скупясь.

              Вот почему мне это греет сердце,

              Свой род и на седом Ямале продолжать.

              Детей взрастив, глаза увидеть внуков

              И с братьями казачество России возрождать!

     Возможно, что-то воплотить не удалось, и я знаю, что, не всё, о чём мечталось, получилось, так как хотелось. Но всё это делалось с установкой на добро! А поэтому считаю, что жизнь и люди сами дополнят и дадут соответствующую оценку каждому из нас, и это будет самым верным зачётом всему тому, что сделано и делается…

                                                                                           В.И. Степанченко

г.  Салехард