Во времена расцвета постсоветского «украинства», меня, юного семинариста из Ровно, весьма волновал вопрос национальной идентификации. Кто я – казак – украинец, или богатырь русский? Я метался, поскольку никак не мог разделить эти понятия и предать половину себя. Жить с этим было очень тяжело, ведь еретическая пропаганда в Украине программировала людей на разрыв исторических и культурных связей с Россией. Со временем я осознал, что я и казак, я и богатырь, ведь у России и Украины общие корни, общая история Святой Руси! По Воле Божьей я родился и вырос в Ровно – но ничуть не жалею об этом. И Родину свою малую люблю так же, как и всю единую и неделимую Русь, которая простирается от Закарпатья до Сахалина. И это чувство не просто сильно, оно священно, оно выстрадано…

Когда началась Великая Отечественная война, мой дедушка – Бондарь Василь Тарасович 1915 года рождения, не успел попасть под мобилизацию. Гитлеровцы стремительно наступали и вскоре, он оказался в глубоком немецком тылу. По округе поползли слухи о партизанах. Дед пошел к ним в лес и – прямиком угодил в бандеровский отряд. Уйти от них просто так было невозможно – бандиты вырезали бы в окрестных селах всю его родню. Поэтому поступил по-умному, во время боя с окруженцами РККА, прикинулся убитым, так и попал к ним в плен. Советские партизаны не расстреляли его лишь потому, что им был нужен медик. Потом, когда фронт докатился до этих мест, был призван, попал в штрафбат и, получив ранение, кровью искупил свою вину перед Родиной. За отвагу на поле боя награжден орденом Красной звезды, с боями дошел до Австрии. Так что, прежде чем вернуться в родные края, успел насмотреться на ужасы войны…

Через много лет, когда я был еще совсем ребенком, он устроил мне историческую экскурсию по Хотыне:

- Видишь, внучек, это наша хата… А туту рядом жила семья суветив: жидивочка (еврейка) – врач, и муж её – русский учитель. У них было пятеро малолетних деточек, их сюда партия прислала… А, вот рядом их колодец. Из нього вовик водыци нэ пыть … Я смотрю, куда указывает дед, а там заваленная яма и остатки сруба. Спрашиваю: «Дидусю, а шо сталось?»

– Бандеровцы вырезали ту семью, – мрачно отвечал дед Василь. – Порезали на куски, вместе с детьми и бросили в этот колодец… Это было время, когда поляки, евреи и русские, населявшие окрестные села, записывались в украинцы, чтобы сохранить себе жизнь. Семья, о которой мне рассказал Василь Тарасович, не смогла этого сделать…

Уже после войны мой дед и бабушка – София Григоровна Домбровська, работали в этой местности фельдшерами. Местное население их очень уважало, ведь они и роды принимали, и от тяжких недугов спасали, так что многие, уже взрослые дяди и тети обязаны им своим существованием. А жизнь в Ровенской области в те времена была такая: днем власть советская, а ночью – бандеровская. И живы мои предки остались лишь потому, что сдружились с местным священником – отцом Степаном Логвысьом, стали кумовьями. Священник принял их под свою опеку и, когда было нужно, предупреждал: «Не ночуйте сегодня в своем доме, приходите ко мне». За право жить приходилось общаться с гостями из леса. Однажды бабушке довелось вынимать пули и перевязывать раненного бандеровца. Если бы отказалась – убили бы её вместе с мужем и тремя детьми. Дед вспоминал:

- Кто враг, кто друг – мог отличить только сведущий человек. Однажды на сельской свадьбе за одним столом сидели бандеровец и агент МГБ. Оба, ничего друг о друге не подозревали и преспокойно пили горилку. Ночью бандеровцы переправлялись через речку Горынь на тайных лодках, поскольку все плавсредства жителей были на учете в МГБ, а мост сторожили военные. В селе одни стучали на других. Люди без вести пропадали, особенно поляки. В тех лесах бандеровцы хозяйничали вплоть до 1955 года. Дедушка знал многие их пароли, явки, и помогал органам госбезопасности в борьбе с ними. Пример деда сыграл важную роль в процессе моей самоидентификации. Василь Тарасович, спасаясь от нищеты, работал до последних дней жизни. В лихие 90-е его не стало, а я, в поисках Истины, ушёл в Почаевский монастырь. Закончил ряд высших учебных заведений – Государственный Университет «Острожскую Академию» и Духовную Академию в Киеве. И вот теперь, на основе опыта служения в селах, где орудовали бандеровцы (с. Нэтрэба (Рокитненский р-н), с. Бутейки (Сарненский р-н), могу дать адекватную оценку событиям той эпохи…

Это была ужасная трагедия – поляки вырезали часть сёл Нэтрэба и Боровэ. Их жертвами стали украинцы, не пожелавшие принять католицизм и характерную прибавку к фамилии – «ський». Тех, кто смирился с политикой ополячивания – не тронули и, впоследствии, называли мазурами. Свершив расправу, убийцы говорили: «Еже поставим первого снопа, не буде жодного холопа» и, вооружившись кровавыми топорами и вилами, танцевали «польку» у костела в селе Окоп. Бандеровцы «в долгу» не остались, и вырезали население Окопа, и еще одного села – его название я уже не помню, дома сожгли. Потом поляков убивали и в других селах, при этом не щадили ни стариков, ни детей… Органы госбезопасности и тех, и других сажали и расстреливали. Поляки, как больше всех пострадавшие в этой резне, сотрудничали с Советами и сдавали им бандеровцев, а бандеровцы – польских националистов. В советское время ни в СССР, ни в Польше об этой трагедии нельзя было говорить.

Прошли десятилетия… Вчерашние враги стали добрыми соседями, было заключено множество межэтнических браков. В начале 90-х, после развала Союза, один селянин поехал к родственникам – мазурам в Польшу. На встречу с ним пришло множество ополяченных украинцев – людей интересовали вести с Родины. Во время застолья, один подвыпивший поляк ударился в воспоминания и, с гонором рассказал о кровавом походе в Нэтрэбу. Злодей хвастал, как заколол вилами молодую украинку, спавшую в стоге с грудным ребенком. Малыша не тронул, но не из жалости, а будучи уверенным, что тот и так умрет. Услышав это, гость воскликнул: «Так это ты убил мою маму!» И тут же воткнул ему в горло нож… В том ребенке он узнал себя. Чужие люди не дали ему умереть и взяли к себе на воспитание… В 1999 году я был на кладбище села Нэтрэба с местным ксендзом, который приехал с мазурами проведать родню. Слушая воспоминания о тех событиях, мы плакали… В том же селе в один день мне пришлось исповедовать трех дедушек – бывшего бандеровца, коммуниста – особиста и поляка. Все они были жителями Нэтрэбы, и долгие годы ненавидели друг друга. Но их примирил Бог. Я помню их искренние слёзы и покаяние. Они просили прощения друг у друга, и это было единственно возможной моделью мирного сосуществования после всех совершенных на этой земле преступлений... Современная колониальная власть Украины, раскольники, униаты, сделали ставку на фашизм. Лишая людей шансов на примирение и покаяние, они разжигают угли былой вражды. К этому случаю как нельзя лучше подходят слова распятого Христа: «Отче, прости им, ибо не ведают что творят…»

Протоиерей Олег Трофимов,

доктор богословия и магистр религиоведения

23 октября 2016 года

УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ! Автор статьи протоиерей Олег Трофимов, патриот Новороссии, из-за гонений лишен имущества, жилья, места служения, нуждается в нашей помощи, просим помочь. Карта Сбербанка России: 676196000086178580