Вздрючить – поднять высоко; Наточить – налить; Оклунок – остаток чего-нибудь ; Распонахать – рассечь; Самовидец – очевидец;Сипа – презрительное название на Дону иногородних, не казаков; Скаженный – сумасшедший; Смалечку – с детства; С махмары – с похмелья
Еще остались люди на Руси, которые и коня могут вздрючить навздыбы, и воды наточить. Раньше много их было, смалечку не один миллион таких людей стерег и расширял российские границы. А выжил оклунок – счастливые потомки тех, кого сипы скаженные не успели с махмары обобрать и шашками распонахать ... Истребление этих людей происходило на протяжении многих лет и с методичной жестокостью. Вот как одну из таких большевистских «акций» со слов самовидца описал белогвардейский следователь: «Партию казаков отвели к кладбищенской ограде ... перекололи всех штыками, штыками же, как вилами, перебрасывали тела в могилу через ограду. Были между брошенными и живые казаки, зарыли их в землю заживо. Зарывали казненных казаки же, которых выгоняли на работу оружием. Когда зарывали изрубленного шашками казака Седенко, он застонал и стал просить напиться. Большевики предложили ему попить крови из свежих ран зарубленных с ним станичников... Всего казнено в Чамлыкской 185 казаков. Трупы их по нескольку дней оставались незарытыми; свиньи и собаки растаскивали по полям казачье тело... »
Не одним колоколам рвали языки
Как вы уже догадались, дорогие читатели «Красного Севера», необычные и многострадальные люди, о которых зашел разговор, – казаки. А статья эта посвящена их необычному говору, – словам, без которых не дано будет понять ни уклада этих людей, ни образа их мыслей, да и нашего общего с ними прошлого тоже. Вместе с колоритным казачьим говором ушла из нашей жизни не только государство-образующая, хозяйствующая, антибольшевистская по сути своей и укладу сила. Ушла и необычайная сила слов, которыми можно было и силу вражью заклясть, и ослуха надоумить. То есть случилось то, о чем так долго мечтали международные террористы-переворотчики, которые еще долго и вполне откровенно величали свое творение не октябрьской революцией, а октябрьским переворотом. Мир перевернулся, и возник на пепелище старого мира упрощенный язык, сначала это упрощение коснулось только грамматики, а потом и терминологии.
И вот теперь, по прошествии десятилетий разъязычивания русского народа, подмены живого слога канцеляризмами и англицизмами, мы пожинаем горькие плоды, которые не по вкусу ни правым, ни левым, ни беспартийным. Что делать? «Убить себя в отчаянии ап стену» не по-христиански, и «выпить йаду» – тоже. Очевидно, необходимо культурное контрвлияние или реставрация старого и доброго, если оно претендует на вечное. Одним из кирпичиков такой реставрации стала очередная книга известного на Ямале общественного деятеля, кубанского казака в восьмом поколении, кандидата юридических наук Валерия Степанченко. Её название само за себя скажет: «Говорим, гутарим, балакаем и применяем!..»
2608 слов в лоб «падонкам»
Вы даже не представляете, дорогие читатели, сколько раз мне пришлось ругать программу Мiсrosоft Word в процессе работы над этой статьей! Для неё все самые смачные, сытные, вкусные слова просторечные выражения, а посему бездушная «прога» предлагает избегать нелитературных выражений. Тудыть её в качель! В книге Валерия Ивановича собраны 2608 слов, которые касаются казачьего уклада, бытовых понятий, а также православия в казачестве и военного дела. А началась большая работа над этой книгой с желания собрать хотя бы три сотни терминов, о которых в большинстве случаев разве что люди старшего поколения помнят. Затем, по словам автора, он поставил цель по сложнее – пятьсот слов, сейчас же сверх того, что вошло в книгу, у него их еще триста. Если их присовокупить к тому, что уже вышло в печати, получится книга, сопоставимая по объему со стандартным англо-русским словарем. А ведь казачьих терминов, пожалуй, гораздо больше ...
Как-то сам собой напрашивается вопрос об особом статусе казачьей терминологии: раз она так объемна, может быть, имеет смысл говорить о существовании целого языка? Вот что по этому поводу ответил «Красному Северу» Валерий Степанченко:
В полной мере казачий говор языком нельзя назвать, но он мог бы им стать со временем, как и казаки, не будь репрессий, могли бы со временем оформиться в этнос. По крайней мере, ряд ученых полагает, что для этого были предпосылки. Вообще, казачья терминология впитала в себя очень много диалектов и слов народов, с которыми казаки соприкасались в мирной и военной жизни. И вот что примечательно: изначально я планировал классифицировать собранные слова не по сферам жизни, а по всем одиннадцати казачьим войскам, будто одно и то же понятие на Дону или Кубани по-разному звучит. А потом увидел, что все казаки прекрасно понимают друг друга, и уральские, и астраханские. Слова, которые они употребляют, различаются разве что ударением или окончанием.
А по какому принципу вы определяли принадлежность слова к казачьему говору? А вдруг это просто старорусский термин, сохранившийся в казачьей среде в силу долговечности её уклада? По крайней мере, мне показалось, что многое из того, что вы представили в своей книге, употребляют в разговоре не только казаки. Да и этимология многих слов мне, как русскому человеку, понятна.
Правильно! Потому-то и не правы те, кто казаков от остальной России отделяет. Конечно, есть среди собранных мной терминов и старорусские слова, которые и поныне в ходу в средней полосе России. По сути, словарный запас казаков, их говор является не просто хранителем культурного пласта этой этнокультурной общности, но и неразрывен с историей русского, славянского мира! Ведь даже запорожцы никогда не говорили на украинском языке! Они и говорили, и письма свои писали по-русски. Сейчас это многие ученые подтверждают.
Насильно казаком не будешь!
Беседа с Валерием Степанченко о языке как-то сама собой свернула на больную для потомственных казаков тему: «Уж каким злом было расказачивание, но история еще оценит и рьяное оказачивание, – говорит Валерий Иванович. – В психологическом и культурологическом плане обратный процесс в нынешнем виде нанесет большой вред. Сегодня, по воле властей, едва ли не в каждой деревне пытаются создать казачьи организации. Почему-то возобладало мнение, что если человек служил в органах внутренних дел или в вооруженных силах, то он априори может быть казаком. Но разве можно возродить казачество, просто записав в казаки тех, кто не имел к этой общности людей никакого отношения?! Уж если мы говорим о возрождении казачества, то должны понимать, что и в былые времена настоящим казаком считался житель станицы во втором поколении, то есть человек, в полной мере впитавший не только традиции, обычаи, но и образ мыслей этой общности людей ...»
Есть в книге Валерия Степанченко такой термин: уклад. И значение ему дано крепкое – сталь. Так вот, когда современники говорят о возрождении казачества, они должны знать, что в общепринятом понимании уклад, порядок тобишь, у родовых казаков со стальным отливом. И если есть в стране политическая воля возродить казачество, придется определиться и с тем, для лубка или для реальной жизни это делается. Для парадного ношения формы или для истинного возрождения родового уклада, который не приемлет многое из того, что убивает и язык, и черты казачьего характера. А ведь в чертах этих и умение заглянуть в саму суть вещей! Потому-то многие ныне воды могут налить разве что из-под крана, а настоящий казак воды наточит, потому, как от самого источника возьмёт.
Баландин Андрей. //Красный Север. 12 мая 2010 года, № 36 (15452), город Салехард
P.S. Когда статья была уже готова, я перезвонил в церковную лавку храма Святых Апостолов Петра и Павла в Салехарде. Как и обещал мой собеседник, небольшая часть тиража его книги была уже там.
