Изучая историю первопроходческого движения России XVI-XVIII веков невозможно не оценить, как высочайший, вклад в это движение тобольских служилых людей. Именно тобольские казаки всегда шли в первых рядах сибирских пассионариев, основывая Томск, Якутск, Енисейск. Именно тобольские казаки пришли на помощь Албазину и приняли на себя удар при осаде Албазина войсками Цинской империи в период с 7 июня 1686 года по 6 мая 1687 года. В первую очередь тоболякам мы обязаны присоединением к России Камчатки и Русской Америки. Именно тоболяки основали в 1716 году Омскую крепость, а в 1723 году – Екатеринбургскую. Это общеизвестные факты.

Являясь с момента своего основания фактически третьей столицей, Тобольск дал России множество замечательных героев. Парадоксально, но часть из них на сегодняшний день известна лишь узкому кругу исследователей истории, а часть живет в памяти русского народа, но уже в отрыве от своей малой родины – Тобольска. Часто люди и не предполагают, что известная им выдающаяся историческая личность российского и даже мирового масштаба тем или иным образом связана с Тобольском ввиду того, что информация об этом затерялась в веках. При отсутствии правдивой исторической информации о происхождении этих исторических личностей, в условиях так называемого «генеалогического вакуума» сегодня на сцену выходят разного рода не совсем честные исследователи, выдающие придуманные ими новые факты родословий за реальные. Эти люди, приводящие в подтверждение своей правды в качестве аргументов выражения типа «старики когда-то говорили», а не ссылки на исторические архивные документы, часто проявляют научную небрежность, недобросовестность, а порой преследуют свои личные меркантильные интересы, а не интересы русской истории.

Считаю, что подобные выдуманные истории нужно непременно и своевременно опровергать публикациями правдивых сведений, содержащихся в исторических архивных документах. В настоящей статье я хотел бы указать на некоторые факты, связанные с историей Тобольска, которые привлекли мое внимание, при изучении сибирских документов XVII-XVIII веков. Во-первых, я обратил внимание на то, что в делопроизводственной практике XVII века было обычным делом, когда служилые люди записывались лишь по имени и отчеству, а их прозвище опускалось. Так, например, в челобитной 1618 года тобольских воевод Ивана Куракина и Ивана Булыгина государю царю и Великому князю Михаилу Федоровичу тобольский атаман станицы новокрещеных татар Иван Савельев Дурыня именуется как «атаман Иванко Савельев», а в Посольском приказе в феврале 1618 года тот же атаман Иван Савельев Дурыня записан как «тоболского города атаман Иван Савельев» [1].

Внук атамана Ивана Савельева Дурыни тобольский атаман станицы новокрещеных татар Корнило Петров Дурынин в имянной окладной книге 1627 года записан как «атаман новокрещеных Корнило Петров» [2].Другой внук атамана Ивана Савельева Дурыни, двоюродный брат атамана Корнилы Петрова Дурынина казак тобольской станицы конных казаков Шестак Мануйлов Дурынин в этой же имянной окладной книге записан как «Шестак Манойлов» [3]. Третий внук атамана Ивана Савельева Дурыни, двоюродный брат атамана Корнилы Петрова Дурынина и конного казака Шестака Мануйлова Дурынина казак станицы новокрещеных татар Яков Иванов Дурынин записан в вышеуказанной книге как «Якунка Иванов» [4]. И подобных примеров можно привести бесконечное множество. Следует отметить, что данная делопроизводственная практика создает существенные трудности в исследовании родословий.

Во-вторых, в течение XVII века представители старых служилых родов меняли свои фамильные прозвища. Я не случайно привел выше в примере тобольских казаков Дурыниных. Именно тобольский род потомков атамана Ивана Савельева Дурыни в XVII-XVIII веках разделился на несколько ветвей с разными фамилиями – Дурыниных, Корниловых, Шестаковых. В этой статье речь пойдет лишь об одной из них, как наиболее исследованной. Во второй половине XVII века внуки атамана Корнилы Петрова Дурынина, проживающие в родовой деревне Корниловой, расположенной под Тобольском на речке Медянке, которая в дальнейшем была переименована в деревню Медянки, а ныне называется деревня Медянки Русские, стали писаться Корниловыми. Однако не все.

Например, сын казака станицы конных казаков Афанасия Корнилова Дурынина, тоже конный казак, Иван Афанасьев в имянных книгах XVII века записан либо по имени с фамилией – «Ивашко Дурынин» или «Ивашко Корнилов», либо по имени и отчеству с фамилией – «Ивашко Офонасьев Дурынин» или «Ивашко Офонасьев Корнилов». Причем с фамилией Дурынин он записан раза в два чаще, чем с фамилией Корнилов. Апогеем же фривольности делопроизводства того времени явилась запись 1699 года в имянной книге с окладами тобольским служилым людям к 1700 году, где конный казак Иван Афанасьев указан сразу с двумя фамилиями – «…Ивашко Дурынин. И в нынешнем, в 207 м, году мая в 10 день по указу Великого Государя и по приказу ближних боярина и воеводы князя Михайла Яковлевича, стольника князя Петра Михайловича Черкасских, и по выписке за пометою дьяка Ивана Обрютина Ивашко Корнилов за старость от службы отставлен. А в ево месте велено быть сыну ево Федьке. А за хлебное жалованье пахать пашню. А соль ему давать отцов оклад…» [5].

Однако, не забывая о своих родовых корнях, при любом удобном случае казаки Корниловы старались подчеркнуть свою принадлежность к роду атамана Ивана Савельева Дурыни. Так, в своей челобитной 1668 года на имя государей царя и благоверных царевичей правнук Ивана Савельева Дурыни тобольский рейтар Михаил Корнилов рассказывает о своем прадеде: «…В прошлых, государи, годех по вашему, Великих государей, Указу служил на Москве дед мой Иван Савельев Дурыня [здесь он ошибочно называет своего прадеда атамана Ивана Савельева Дурыню дедом – С.Д.] вам, Великим государем, десять лет, и в полку Мирона Вельяминова служил четыре годы. И на той вашей, Великих государей, службе дед мой Иван Дурыня с литвою и с поляками, и с немецкими, дед мой, бился многожды. И на том бою дед мой был ранен мнгими раноми. И за тою службу дед мой Дурыня вашим государевым жалованьем пожалован - с Москвы сведен в Сибирь, в Тоболск к новокрещеным казаком в отаманы. А оклад, государи, деду моему Ивану Дурыне вашего государева жалованья было денег четырнатцать рублев, хлеба двацать восмь чети.

И служил вам, Великим государем, дед мой в Сибири в атаманех дватцать восмь лет всякия ваши государевы службы. И многие городы и острошки дед мой ставил, и с ыноземцов на вас, Великих государей, ясак збирал, и в калмыцкие земли многожды посылан бывал ко многим тайшам в посланниках, и в калмыцкой земле всякую нужю и бедность, и голод терпел. И дедушко мой Иван Дурыня в Тобольску судом Божиим умер…» [6]. Другой правнук атамана Ивана Савельева Дурыни тобольский рейтар Василий Корнилов в челобитной 1668 года на имя государей царя и благоверных царевичей рассказывает о своем отце атамане Корниле Петрове Дурынине: «…отец мой Корнило Дурынин служил вам, Великим государем, по Тобольску в атаманех же.

А поверстан был отец мой Корнило в атаманы в Тобольском по вашему, Великих государей, Указу и по вашей, Великих государей, московской грамоте. И при воеводе Матвее Михайловиче Годунове посылан был отец мой ис Тобольска на вашу государеву службу к Ямышу озеру по соль в товарыщех литовского списку конных казаков с ротмистром з Батошем Станиславовым. А с ними посыланы были ис Тобольска по соль иноземцы литва и немцы. И не дошед Ямыша озера те иноземцы литва и немцы вам, Великим государем, изменили, Анца Немчин с товарыщи, и у Железянки речки по ту сторону Тары з дощаников в калмыцкую землю к калмыкам побежали.

И отец мой Корнило за ними, изменника за Анцом Немчином с товарыщи, в погоню гонялся. И в третей день отец мой Корнило тех изменников, Анца с товарыщи, сугнал. И их, изменников всех, переимали, и в Тобольской к воеводе к Матвею Михайловичю Годунову с товарыщи тех изменников отослали. И иные многие ваши государевы службы по Тобольску отец мой с своею братьею всякие безровытно служил…» [7].

Принадлежность Корниловых к роду Дурыниных подтверждается и пометами в имянных окладных книгах. Например, в имянной окладной книге к 1683 году записано: «…новокрещеного списку атаман Дорофей Корнилов. А оклад ему велено давать в приказ до выбылых окладов 7 рублев. И в прошлом, во 190м, году по Указу Великого государя и по грамоте велено ему Дорофею быть в атаманех по-прежнему. А оклад ему учинен на Москве, что был деду ево Корнилу Васильеву [здесь допущена ошибка, так как дед его – атаман Корнила Петров Дурынин, а Василий – отец Дорофея – С.Д.] и Офонасью Черкасову [Афанасий Черкасов Корсак сменил на атаманстве Корнилу Петрова Дурынина в 1631 году – С.Д.] 14 рублев с четью…» [8].

От сыновей, указанных выше, Михаила Корнилова Дурынина и Ивана Афанасьева Дурынина – Осипа Михайлова Корнилова и Ивана Иванова Корнилова – пошли ветви нерчинских казаков Корниловых. Осип Михайлов Корнилов, его родной брат Федор и их племянник Иван Иванов Корнилов были отправлены в 1684 году в отряде казачьего головы Афанасия Иванова Бейтона на помощь гарнизону Албазина. В выписке из дел Нерчинской воеводской канцелярии, датируемой не ранее 21 апреля 1726 года, сказано: «…Да в скаске ж отставных сына боярского Матфея Шемелиных да служилого человека Осипа Корнилова показано: В прошлых де давных годах по указу его императорского величества посланы де были они, Шемелиных и Корнилов, ис Тобольска с полковником Афонасием Ивановичем Байдоном на его императорского величества службу в Даурские, город в Албазин, во штистах человеках. И прибудучи де с помянутым полковником и со служилыми людьми в Албазин-город, и сидели де в том Албазине-городе в осаде от богдойских людей з год или больше. А по посольству де в Нерчинску с китайскими послами помянутой Албазин-город отдан китайскому хану, а отдав тот Албазин-город, пришли де оне с помянутым полковником и служилыми людьми с его императорского величества остаточною всякою казною и с алтилериею в Нерчинск …» [9].

Брат Осипа Михайлова Корнилова – Федор – видимо погиб при осаде Албазина, так как в списке последних оставшихся в живых защитников Албазина [10] он не указан, и в архивных документах тобольского и нерчинского гарнизонов последующих лет он также не упоминается. Их племянник Иван Иванов Корнилов также не указан в списке последних оставшихся в живых защитников Албазина. Но Иван Иванов Корнилов скорее всего был среди тех 30 казаков, указанных нерчинским десятником конных казаков Агапитом Ларионовым, которые до осады Албазина были на отъезжем карауле у отогнанных из Албазина 500 лошадей. По прибытии китайских войск под Албазин эти казаки с табунами были обнаружены китайцами. Лошади были отбиты китайской конницей. При этом двадцать казаков погибло. Оставшиеся в живых 10 казаков не смогли пробраться в Албазин из-за его плотной осады и бродили в лесах близ него. Они были случайно найдены конным отрядом нерчинского сына боярского Григория Лоншакова в составе 70 казаков, направленным из Нерчинска вниз по Амуру к Албазину в разведку. Найденных в лесу под Албазином казаков, в том числе, видимо, и Ивана Иванова Корнилова, отряд Лоншакова отвез в Нерчинск [11].

Иван Иванов Корнилов указан среди тех нерчинских пеших казаков, «которые верстаны в конную службу ис пешей в 201 году марта в 1 день. Оклад им Великих Государей денежного жалованья по семи рублев по восмь алтын по две деньги» [12]. От сына Ивана Иванова Корнилова – Михаила Иванова Корнилова, взятого на Камчатку [13], пошла камчатская ветвь казаков Корниловых. Получилось так, что на Камчатке в первой половине XVIII века оказались две ветви потомков атамана Корнилы Петрова Дурынина – уже указанная ветвь от Михаила Иванова Корнилова, пришедшего из Нерчинска, и ветвь от его четырехколенного брата Никиты Прокопьева Дурынина, пришедшего на Камчатку из Тобольска через Якутск. Большинство тобольских казаков Корниловых, проживавших под Тобольском в родовой деревне Медянки, ко второй половине XVIII века по государевой воле оказалось разбросано со своими воинскими подразделениями по гарнизонам крепостей и форпостов Иртышской пограничной линии.

В 1748 году тобольский казак первой сотни Степан Васильев Корнилов, живущий в деревне Медянки, в возрасте 28 лет с отрядом тобольских казаков был командирован на службу на Алтай в Колывано-Воскресенские и Барнаульские заводы [14]. На Алтае он служил бергайером в Змеиногорском руднике, где 4 марта 1763 года родился «у бергаура Степана Корнилова сын Герасим» [15]. Кстати, в метрической книге Преображенской церкви Змеиногорского рудника, где был крещен Герасим Степанов Корнилов, есть запись от 1 сентября 1769 года о том, что крещен «бергаиера Семена Хлыновскаго сын Семион. Восприемник бергаиер Григорий Хлыновской» [16], то есть указаны родственники генерала Лавра Георгиевича Корнилова по матери – урожденной Хлыновской Параскеве Ильиной. Фамилия же Хлыновский не является польской, как многие ошибочно полагают, а произошла от названия города Хлынов (с 1780 года — город Вятка, ныне — Киров), откуда видимо вышел рейтар первого рейтарского полка Савастьян Иванов Хлыновский, сосланный в 1670-х годах с женой и детьми из Москвы на вечное житие в Кузнецкий острог и определенный в пешую казачью службу [17].

Общеизвестно, что отцом генерала Лавра Георгиевича Корнилова был Георгий Николаев Корнилов – сын толмача-переводчика, уроженец Каркаралинской станицы, который, получив образование в классе восточных языков при Омском батальоне военных кантонистов, служил толмачом в Кокпектах в местном окружном приказе. В 1862 году Георгий Николаев Корнилов вышел из казачьего сословия в чине хорунжего и стал чиновником. В чине коллежского регистратора он служил в Кокпектах, Усть-Каменогорске, Каркаралинске, а с 1874 года в чине коллежского секретаря – в Семипалатинске. 13 февраля 1859 года толмач Кокпектинского окружного приказа Георгий Николаев Корнилов был венчан на дочери резервного казака станицы Кокпектинской Хлыновской Параскеве Ильиной. Во время службы Георгия Николаева Корнилова в Усть-Каменогорске у него и его законной супруги Параскевы Ильиной 18 августа 1870 года родился сын Лавр [18].

Дед генерала Лавра Георгиевича Корнилова – Николай Герасимов Корнилов – получил воспитание в Омской азиатской школе. Более 43 лет он находился на службе в Каркаралах, Баян-ауле, Бухтарме. Он служил толмачом в чине губернского секретаря. 28 января 1870 года приказом военного губернатора Семипалатинской области Николай Герасимов Корнилов согласно его прошения был уволен со службы и ему была назначена пенсия. Николай Герасимов Корнилов был женат на Маремьяне Дмитриевой. Кстати, имя Маремьяна было одним из самых распространенных у сибирских казаков в XIX веке. 4 апреля 1834 года у Николая Герасимова Корнилова и его законной жены Маремьяны Дмитреевой родился сын Георгий [19]. Я полагаю, что указанный выше, родившийся в Змеиногорском руднике, сын бергайера Степана Васильева Корнилова – Герасим Степанов Корнилов – прадед русского генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова.

В 1767 году Степан Васильев Корнилов был отставлен, получив перед этим чин унтер-штейгера. Об этом свидетельствует запись в исповедных росписях Богородицкой церкви Шишкинского села Тобольской округи за 1790 год, в которой указана «отставного в 1767 м году на свое пропитание ундер штегерская жена вдова Василиса Михаилова» [20]. К 1773 году Степан Васильев Корнилов вернулся со своей семьей в родовую деревню Медянки, о чем свидетельствует запись в метрической книге Богородицкой церкви Шишкинского села Тобольской округи о том, что 2 сентября 1773 года родился «деревни Медянки отставнова ундер штеера Стефана Корнилова сын Симеон» [21]. Восприемником был их родственник – «отставной казак Митрофан Корнилов».

В исповедных росписях деревни Медянки 1787 года значится «ундер штегер Степан Васильев Корнилов 67 лет» [22]. Со Степаном Васильевым Корниловым указаны три младших сына и дочь, а также жена Васса Михайлова. Старших детей – сына Герасима и дочери Ксении, также родившейся в Змеиногорском руднике [23], – со Степаном Васильевым Корниловым не указано. Скорее всего Герасим в это время уже был в службе, ведь казаки начинали служить в 17-18 лет.

История происхождения русского генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова ввиду того, что она была скрыта в веках, до сих пор не дает покоя многим. Придуманы даже сказки о том, что он, якобы калмыцким, либо казахским мальчишкой, был отдан на воспитание в казачью семью. В подтверждение приводится на первый взгляд неопровержимый факт – восточные черты во внешности генерала Лавра Георгиевича Корнилова. Но люди, рассуждающие о восточных чертах его внешности, не учитывают того, что он возможно происходит из старого тобольского казачьего рода. У всех старых тобольских служилых родов в той или иной степени присутствуют те же внешние черты. К тому же, только в Тобольске была станица новокрещеных татар, в которой служили принявшие Православие калмыки и сибирские служилые татары, на дочерях которых и женились казаки.

Суета вокруг истории происхождения генерала Лавра Георгиевича Корнилова напомнила мне другую историю, связанную с происхождением предка по материнской линии русского ученого Дмитрия Ивановича Менделеева, тобольского посадского Якова Григорьева Корнильева. И, как оказалось, не напрасно.

По версии тобольского краеведа С.Н.Мамеева «…крестьяне – старожилы села Аремзянского Тобольского округа, бывшие крепостные Корнильевых, передают, что Яков Григорьевич происходил из калмыков, обращенных впоследствии в православие. Будучи вывезен в Тобольск из Джунгарии каким-то купцом, он сначала жил у того купца в услужении, когда же получил свободу, то занялся на рынке торгом. Отличаясь безукоризненной честностью, Корнильев приобрел особенное уважение и доверенность в лице известного богача, первого сибирского губернатора князя Матвея Петровича Гагарина, столь злополучно окончившего свою жизнь на виселице. Будучи вызван в 1717 г. в Петербург, Гагарин будто бы поручил управление всем своим имением, оставшемуся в Тобольске, Я. Г. Корнильеву, обещав ему награду, а в случае своей смерти предоставил право воспользоваться имением его. 16 марта 1721 г. Гагарин был казнен. Благодаря такому стечению обстоятельств, гласит предание, Корнильев разбогател…» [24].

Смею утверждать, что ни в одной из сохранившихся переписных книг города Тобольска и Тобольского уезда до 1720 года посадский человек Яков Григорьев Корнильев или Корнилов не указан. Как не указан он и в переписных книгах тобольских посадских людей. В переписной книге тобольских посадских людей 1698 года указан лишь просто Якушко Григорьев, родившийся в городе Тобольске и проживающий с братьями, которые «кормятца работою» [25] и поэтому никакого отношения к Якову Григорьеву Корнильеву или Корнилову не имеющий. В этой же переписной книге указано, что в 1698 году по указу Великого государя велено быть в тобольских посадских людях тюменским и томским посадским людям, которые «построясь, живут в Тобольску издавних лет своими дворами». В числе прочих указан тюменский посадский человек Фадюшка Корнилов [26]. Однако ни в одной переписной или имянной книге, в которых в дальнейшем был записан бывший тюменский, а в 1698 году ставший тобольским, посадский человек Фадей Корнилов, Яков Григорьев Корнильев или Корнилов также не упоминается.

При переписи населения города Тобольска и Тобольского уезда 1720 года во дворе, расположенном вблизи дворов причетников Тобольской Богоявленской церкви, была сделана запись: «Курганской роты драгун Яков Григорьев сын Корнилов сказал себе пятьдесят лет. У него дети Михайло четырех, Иван полугодовалый. У него во дворе закладные люди остяцкия породы Козьма Иванов пятьдесят, Степан Иванов десяти» [27].

В метрических книгах Тобольской Богоявленской церкви, недалеко от которой в 1720 году находился двор Курганской роты драгуна Якова Григорьева сына Корнилова, и прихожанами которой в последующие годы XVIII века являлись тобольские купцы Корнильевы, внесены записи, в которых указан тобольский посадский Яков Григорьев Корнилов, а не Корнильев.

Приведу для примера несколько таких записей.

03 мая 1731 года родился «посадского Якова Корнилова сын Николай» [28].

24 мая 1734 года родился «у посацкого Якова Григорьева сына Корнилова сын Феодор» [29].

29 декабря 1735 года родился «посацкого Якова Корнилова сын Василий» [30].

13 декабря 1736 года умерла «тоболского бывшаго посацкого Якова Корнилова дочь девица Василиса 12» лет [31].

01 июня 1737 года родился «посацкого Якова Корнилова сын Дионисий» [32].

Кстати, из двух предыдущих метрических записей можно сделать вывод, что тобольский посадский Яков Григорьев Корнилов умер в сентябре – ноябре 1736 года, так как 13 декабря 1736 года он указан бывшим, то есть умершим, а 01 июня 1737 года у его вдовы рождается его сын.

Сын Якова Григорьева Корнилова Иван также был записан в метрических книгах Корниловым.

24 сентября 1742 года венчан «тобольской посацкои человек Иван Яковлев сын Корнилов в Тобольску у посацкого человека Ивана Иванова сына Зверева з дочерью его девицею Парасковьею первым браком» [33].

06 мая 1745 года умер «тоболской купец Иван Яковлев сын Корнилов 26» лет [34].

23 августа 1745 года умерла «вдовы бывшаго тоболского купца Ивана Яковлева сына Корнилова жены ево Парасковьи Ивановои дочь ея младенец Евдокия» [35].

Из предпоследней записи видно, что год рождения умершего купца Ивана Яковлева сына Корнилова совпадает с годом рождения сына Курганской роты драгуна Якова Григорьева Корнилова Ивана.

Еще один сын Якова Григорьева Корнилова Алексей до начала 1750-х годов также записан в метрических книгах Корниловым.

21 апреля 1745 года родился «цехового Алексея Корнилова сын ево Симеон» [36].

17 марта 1747 года родилась «цехового Алексея Корнилова дочь ево Дария» [37].

27 марта 1748 года родился «цехового Алексея Корнилова сын младенец Гавриил» [38].

29 декабря 1750 года родился «цеховаго Алексея Корнилова сын Василии» [39].

Старший сын Якова Григорьева Корнилова Михаил в метрических книгах записан Корниловым до 1739-1740 годов.

Например, 02 июля 1734 года венчан «тоболской купецкой человек Михаила Корнилов у купецкого Бориса Торицына на своячине ево девице Марфе Ивановой первым браком» [40].

06 мая 1735 года родилась «тоболского посацкого человека Михайла Яковлева сына Корнилова дочь Елена» [41].

08 февраля 1739 года родился «у посацкого Михаила Корнилова сын Дмитрей» [42].

Но и в последующем иногда Михаил Яковлев был записан Корниловым.

Например, 17 декабря 1746 года умерла «Тобольского магистрата господина президента Михайла Яковлева сына Корнилова дочь ево младенец Парасковья» [43].

Думаю, что Михаил Яковлев Корнилов стал записываться Корнильевым для того, чтобы выделиться, так как в одно с ним время прихожанином в Тобольской Богоявленской церкви был служилый Михаил Корнилов [44], или чтобы показать свою образованность, подчеркивая тем самым, что фамилия Корнильев образована от имени Корнилий, а не Корнила.

Яков Григорьев Корнилов лишь через несколько лет после его смерти был указан в метрической записи как Корнильев, когда 22 февраля 1745 года родилась «отпущеинна бывшаго Якова Григорьева сына Корнилева разночинец Илья Яковлева дочь ево Евдокия» [45].

Еще одним косвенным доказательством того, что тобольский посадский Яков Григорьев Корнилов, отец президента Тобольского губернского магистрата Михаила Яковлева Корнильева, является ни кем иным, как вышедшим в отставку бывшим Курганской роты драгуном Яковом Григорьевым Корниловым, является запись:

12 февраля 1730 года родился «посадцкого Якова Корнилова у человека ево Степана Иванова сын Алексий» [46].

Указанный в данной записи Степан Иванов – это тот самый записанный в 1720 году на дворе у Курганской роты драгуна Якова Григорьева Корнилова закладной «остяцкия породы» Степан Иванов, которому тогда было 10 лет.

Основываясь на приведенных выше записях переписной и метрических книг можно с полной уверенностью утверждать, что Яков Григорьев Корнилов, являясь драгуном Курганской роты, никак не мог быть доверенным человеком первого сибирского губернатора князя Матвея Петровича Гагарина и управлять его имением. А так, как Яков Григорьев Корнилов занялся торговлей в начале 1730-х годов, когда князя Гагарина уже не было в живых, то, соответственно, Матвей Петрович никак не мог благоприятно повлиять на судьбу Якова Григорьева Корнилова, о чем ранее заявляли некоторые исследователи.

Что же касается, якобы «джунгарского», происхождения Якова Григорьева Корнилова, то его можно уверенно поставить под сомнение, так как в то время, когда Яков Григорьев Корнилов служил драгуном Курганской роты, инородцев в военную службу не брали. Полки набирались из людей служилого сословия – казаков и детей боярских, а также их сыновей и племянников. Служилые люди Корниловы были в Тюмени, в Кузнецке и в Тобольске, но они никак не были связаны родственными узами. Тюменские служилые люди Корниловы вели род от Павла Корнилова, который из подьячих Тюменской съезжей избы дослужился до чина тюменского сына боярского, а затем был «взят с Тюмени к Великим государем, к Москве, в Сибирской приказ в подьячие» [47]. Кузнецкие служилые люди Корниловы скорее всего вели род от кузнецкого конного казака Елизара Корнилова, выходца из Устюжского уезда, племянника кузнецкого конного казака Захара Нехорошева, по челобитью которого он со своей матерью после смерти отца был взят в Кузнецк, а когда вырос, был верстан в конные казаки [48].

Тобольский же служилый род Корниловых был самый многочисленный. В конце XVII века в Тобольске в детях боярских служили Иван и Семен Ильины Корниловы. Атаманом станицы казаков новокрещеного списка служил Дорофей Васильев Корнилов. Рядовыми казаками в станице казаков литовского списка служили Федор Иванов Корнилов и Иван Васильев Корнилов, а в станице конных казаков – Петр Михайлов Корнилов и Федор Иванов Корнилов [49]. Предполагаю, что Яков Григорьев Корнилов был именно из этого служилого рода. На это косвенно указывают восточные черты его внешности. Это же объясняет почему он был верстан на службу в драгуны.

Выйдя в отставку по возрасту (а в 1730 году ему уже было 60 лет) и имея к этому времени дом в Тобольске, Яков Григорьев Корнилов занялся торговлей, тем более, что первая половина XVIII века, когда Тобольск развивался, а Сибирская губерния стремительно расширяла свои границы, было благоприятным временем для успешной торговли, и к тому же за плечами Якова Григорьева Корнилова, скорее всего, стояла целая военно-служилая корпорация тобольских казаков Корниловых и их единокровных родственников казаков Дурыниных и Шестаковых. В начале XVIII века часть казаков Корниловых была определена в службу в регулярные полки, дислоцирующиеся в Тобольске. В 1738 году в Тобольском конном полку атаманом служил Федор Иванов Корнилов. В Тобольском пехотном полку служили тобольские казаки Федор и Петр Корниловы. В Оренбургском драгунском полку служили тобольские казаки Степан Корнилов, Семен Корнилов, Петр Корнилов, Иван Корнилов. В Новоучрежденном драгунском полку служил тобольский казак Иван Корнилов [50].

В 1748 году в Енисейском пехотном полку служили тобольские казаки Матвей Корнилов, Семен Корнилов, Иван Корнилов, Ефрем Корнилов [51]. В 1753 году в Новоучрежденном драгунском полку служили тобольские казаки Семен Корнилов, Иван Корнилов [52]. В 1755 году в Барнаульском заводе, а в 1770 году и позже - в Бийской крепости казачьим атаманом служил тобольский казак Лука Иванов Корнилов [53][54][55]. В 1793 году в Тобольске в русской казачьей команде служили тобольские казаки Василий Корнилов, Никифор Корнилов, Василий Митрофанов Корнилов. Причем прапорный Василий Корнилов нес службу в Екатерининском винокуренном заводе, а прапорный Никифор Корнилов и капрал Василий Митрофанов Корнилов несли службу в крепости святого Петра при таможне [56].

Ко второй половине XIX века тобольские казаки Корниловы окончательно разлетелись из своего родового гнезда «яко ясны соколы» и не вернулись, оседая на просторах России там, куда их забросила военная судьба. В Тобольске остались лишь единицы, которые не попали в службу и проживали в подгородных деревнях Медянки, Худякова, Смороденникова, занимаясь сельским хозяйством и лишь изредка выделяя из своей среды рекрутов для императорской армии. А их потомки участвовали в Великой и Великой Отечественной войнах, проявив на фронте присущий их казачьему роду героизм.

Парадоксально, но сегодня о тобольском казачьем атамане Иване Савельеве Дурыне знает лишь небольшой круг исследователей истории Сибири, а о том, что корни русского генерала Лавра Георгиевича Корнилова идут из Тобольска, не знает никто! Господу Богу было угодно, чтобы в смутное для России время в 1611 году тобольский атаман Иван Дурыня со своими товарищами оказался под стенами Москвы в составе Первого ополчения под командованием Спасителя Отечества князя Дмитрия Тимофеевича Трубецкого, водил своих казаков на штурм Земляного и Белого города в Москве, 22 октября 1612 года в составе полка князя Дмитрия Тимофеевича Трубецкого брал крепость Китай-город [57]. Богу было угодно, чтобы на плечах, в том числе и сибирских казаков, на русский престол взошел первый из рода Романовых царь и Великий князь Михаил Федорович.

И наверно Богу было угодно, чтобы через триста лет в годину новых, еще более тяжких для России испытаний, сибирский казак генерал Лавр Георгиевич Корнилов, также, как и его предки, беззаветно любящий Россию и ради ее благополучия готовый отдать свою жизнь, повел за собой героев-корниловцев на штурм Екатеринодара. Победы не было. Солнце над Россией померкло. Генерал погиб. Налетели красные вороны и растерзали его тело. Но образ бесстрашного боевого генерала, природного казака, истинного патриота России, до сих пор живет в памяти Русского народа!

Литература и источники:

1. Дурынин, С.Е. Важнейшая миссия казачества [Текст] /С.Е.Дурынин //XII-е Бирюковские чтения: Материалы Бирюковских чтений (3 октября 2020 года). - Астрахань, 2020. - С.27-42.

2. РГАДА. Ф.214. Оп.1. Д.14. Л.87об.

3. Там же. Ф.214. Оп.1. Д.14. Л.85.

4. Там же. Ф.214. Оп.1. Д.14. Л.135.

5. Там же. Ф.214. Оп.1. Д.1295. Л.117.

6. Там же. Ф.214. Оп.1. Д.367. Л.380-380об.

7. Там же. Ф.214. Оп.1. Д.367. Л.154-154об.

8. Там же. Ф.214. Оп.1. Д.730. Л.232.

9. Русско-китайские отношения в XVIII веке [Текст]. - Москва: Изд-во "Наука", 1990. - Т.2.

10. Иванов, Р.С. Краткая история Амурского казачьего войска [Текст]. /Р.С.Иванов. - Благовещенск: Типография Войскового Правления Амурского казачьего войска,1912. - С.36.

11. Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографическою комиссиею[Текст]. - СПб., 1867. - Т.10. - С.263-264.

12. РГАДА. Ф.214. Оп.1. Д.1063. Л.50-50об.

13. Сибирские города. Материалы для их истории XVII и XVIII столетий. Нерчинск. Селенгинск. Якутск [Текст]. - Москва, 1886. - С.39.

14. КГКУ ГААК. Ф.1. Оп.1. Д.33. Л.139.

15. ОГКУ ГАТО. Ф.170. Оп.9. Д.2. Л.48.

16. Там же. Ф.170. Оп.9. Д.7. Л.29.

17. РГАДА. Ф.214. Оп.3. Д.198. Л.6.

18. Огородникова, Л.И. Корнилов из рода Корниловых (по документам Исторического архива Омской области) [Текст]. /Л.И.Огородникова, А.М.Лосунов //Омский научный вестник. Серия «Общество. История. Современность». – 2018. - №1. - С.22-23.

19. ГИАОО. Ф.3. Оп.6. Д.9515. Л.5.

20. ГБУТО «ГА в г.Тобольске». Ф.И156. Оп.15. Д.336. Л.401об.

21. Там же. Ф.И156. Оп.15. Д.314. Л.134об.

22. Там же. Ф.И156. Оп.15. Д.333. Л.565об.

23. ОГКУ ГАТО. Ф.170. Оп.9. Д.3. Л.43.

24. Тобольские губернские ведомости. Антология тобольской журналистики конца ХIХ – начала ХХ в. [Текст]. – Тюмень: Изд-во Ю.Мандрики, 2004. - С.314.

25. Тобольск. Материалы для истории города XVII и XVIII столетий [Текст]. - Москва, 1885. - С.74.

26. Там же. - С.93.

27. РГАДА. Ф.214. Оп.1. Д.1617. Л.137.

28. ГБУТО «ГА в г.Тобольске». Ф.И156. Оп.15. Д.289. Л.72.

29. Там же. Ф.И156. Оп.15. Д.289. Л.152об.

30. Там же. Ф.И156. Оп.15. Д.289. Л.189об.

31. Там же. Ф.И156. Оп.15. Д.289. Л.216об.

32. Там же. Ф.И156. Оп.15. Д.293. Л.8об.

33. Там же. Ф.И156. Оп.15. Д.294. Л.444об.

34. Там же. Ф.И156. Оп.15. Д.289. Л.437.

35. Там же. Ф.И156. Оп.15. Д.289. Л.439.

36. Там же. Ф.И156. Оп.15. Д.289. Л.431.

37. Там же. Ф.И156. Оп.15. Д.294. Л.152.

38. Там же. Ф.И156. Оп.15. Д.294. Л.91.

39. Там же. Ф.И156. Оп.15. Д.296. Л.18.

40. Там же. Ф.И156. Оп.15. Д.289. Л.156об.

41. Там же. Ф.И156. Оп.15. Д.289. Л.188.

42. Там же. Ф.И156. Оп.15. Д.293. Л.63об.

43. Там же. Ф.И156. Оп.15. Д.294. Л.234.

44. Там же. Ф.И156. Оп.15. Д.292. Л.418об.

45. Там же. Ф.И156. Оп.15. Д.289. Л.430об.

46. Там же. Ф.И156. Оп.15. Д.289. Л.5об.

47. РГАДА. Ф.214. Оп.3. Стлб.663. Л.235.

48. Кузнецкая старина. Новокузнецк: 400 лет в истории России [Текст]. – Томск: Изд-во Том. ун-та, 2018. - С.184.

49. РГАДА. Ф.214. Оп.1. Д.1204. Л.279, 282, 298, 299об., 303, 310, 310об.

50. Там же. Ф.24. Оп.1. Д.26А. Л.1,4об., 6, 6об., 7об., 8об.

51. РГВИА. Ф.490. Оп.1. Д.316. Л.41об.-42, 49об.-50, 57об.-58, 60об.-61.

52. Там же. Ф.490. Оп.1. Д.439. Л.121об.-122, 148об.-149.

53. ОГКУ ГАТО. Ф.170. Оп.9. Д.1004. Л.23об.

54. ГБУТО «ГА в г.Тобольске». Ф.И156. Оп.15. Д.294. Л.476.

55. КГКУ ГААК. Ф.26. Оп.1. Д.707. Л.1.

56. РГВИА. Ф.489. Оп.1. Д.3756. Л.10об.-11, 11об.-12, 17об.-18.

57. Дурынин, С.Е. О тобольском казачьем атамане Иване Дурыне и его потомках [Текст] /С.Е.Дурынин //Генеалогия в контексте изменений культуры жизненного пути: материалы Всероссийской научно-практической конференции 23-24 ноября 2018 года. XIV тюменские родословные чтения. –Тюмень: ТИУ, 2018. - С.104-112.

Выражаю огромную благодарность известному тюменскому краеведу члену Тюменского историко-родословного общества Наталие Михайловне Моториной и известной московской исследовательнице Елене Альбертовне Черновой за бесценную помощь в поисках информации по представителям тобольского служилого рода Корниловых. Я очень благодарен известному тобольскому исследователю Николаю Григорьевичу Злыгостеву за оказанную мне консультативную помощь.

Следует отметить, что эта статья опубликована в 2024 году в сборнике № 17 Тюменских родословных чтений. Прилагаю сравнительный фотоанализ, как из русского сибирского казака Лавра Корнилова сделали монгола.