Некомпетентность или предвзятость авторов при обсуждении ими того или иного вопроса иногда становится ясна лишь после ознакомления с их многостраничными трудами, но порой для уяснения этого достаточно всего одной брошенной фразы, и именно так получилось с высказыванием профессора Тюменского университета А.П. Яркова о наиболее подходящем названии для Тобольского аэропорта. Выступая против присвоения аэропорту имени Ермака, уважаемый профессор заявил, что Ермак и Кучум – «это равновеликие фигуры для сибирской истории» (https://www.nakanune.ru/articles/116831/)

Более чем странное заявление. Во-первых, А.П. Яркову как специалисту прежде всего по истории и культуре тюркских народов должно быть прекрасно известно, что современники этих исторических деятелей и с татарской, и с русской стороны никак не могли считать Ермака и Кучума хоть в чём-то равными друг другу. Кучум был представителем «царского рода» – потомком Чингисхана, а Ермак – всего лишь одним из казачьих атаманов, «гулявших» на «Поле». И то, что сибирский хан потерпел поражение от простого, незнатного человека, а не от равного себе по рангу правителя, придало «Сибирскому взятию» особое звучание, напрямую отразившееся даже в сибирском летописании.

А во-вторых, если рассматривать обе эти фигуры с позиций современной морали, этики и занимаемого ими в истории места, то об их «равновеликости» тем более говорить не придётся. Кучум, конечно, был незаурядной личностью. Он отличался независимым и гордым нравом, сильной волей. За относительно короткий срок Кучум сумел подчинить и объединить разноплеменное население значительной части Урала и Западной Сибири, начал активно (и поначалу успешно) распространять своё влияния к востоку от Уральских гор, решительными мерами укрепил позиции ислама на подвластной территории. И вместе с тем, как политик хан Кучум был крайне недальновиден, близорук.

Захватив власть в «Сибирском юрте» с помощью Бухары и ногайцев, он казнил представителей местной татарской династии Едигера и Бекбулата и правил своим ханством столь жесткими методами, что восстановил против себя множество подданных, которые были готовы при первой же возможности избавиться от его власти и даже открыто выступить против неё. Разорвав установленные Едигером и Бекбулатом вассальные отношения с Москвой, Кучум стал проводить по отношению к ней неоправданно враждебную политику. Стремясь распространить своё влияние на народы не только Уральского, но и Поволжского регионов, он стал подстрекать к антирусскому бунту марийцев, а в 1573 году бросил открытый вызов Москве: по его приказу был убит вместе со своей татарской свитой направлявшийся к казахскому хану Хакк-Назару царский посол. На уральские владения Московского государства начались регулярные вооружённые нападения со стороны Сибирского ханства, его вассалов и союзников. С 1572 по 1582 год было совершено не менее пяти опустошительных рейдов по русской территории, которые возглавляли то мансийские князья (Бегбелей, Кихек), то родичи самого Кучума (племянник Маметкул, сын Алей). Они уничтожали русские поселения по Чусовой, Сылве, Косьве, Каме, осаждали Чердынь – главный город Пермского края, а Соликамск захватили и сожгли, вырезав жителей. От этих набегов более всего страдали владения купцов и солепромышленников Строгановых, и своими авантюрными действиями Кучум как раз и спровоцировал ответные действия с их стороны, столь дорого ему впоследствии обошедшиеся: приглашённый и снаряжённый Строгановыми отряд Ермака разгромил Сибирское ханство, в 1582 году «сбил с куреня» (по казачьему выражению) его незадачливого «царя» и обрёк его на многолетние скитания.

Закончились они около 1600 года позорной (для человека его ранга) смертью в полной нищете – то ли по естественным причинам, то ли от рук калмыков или ногайцев, не пожелавших принимать и укрывать царственного изгоя. Однако прежде, чем отправиться в «мир иной», Кучум, отвергая все предложения русской стороны о почётной капитуляции, успел пролить ещё немало крови своих бывших подданных, поскольку, совершая набеги на ранее подвластные ему земли, мстил прежде всего их татарскому населению – за переход в российское подданство. И не случайно в 1598 году в походе, завершимся окончательным разгромом Кучума, вместе с русскими приняли участие 300 сибирских татар – довольно большой (по меркам того времени) отряд.

Предпринимаемые кое-кем в последнее время попытки сделать из Кучума «героя татарского народа» абсурдны не только потому, что этническим татарином он не был и что от его действий более всего пострадали именно татары. После военных поражений своего хана они поняли, что от него «отвернулось небо» и стали массово переходить на сторону «белого русского царя», а записанные в XVII веке (т.е. по горячим следам «Сибирского взятья») татарские предания о Кучуме его отнюдь не героизируют и не превозносят.

Другое дело – Ермак. Как талантливый военачальник и «грозный завоеватель» он, конечно, внушал «страх и трепет», но вместе с тем – и уважение. Тем более, что вёл он себя в Сибири пусть и в соответствии с суровыми нравами своего времени, но благородно, как мудрый государственный деятель: быстро нашёл союзников среди местного населения, освободил от ясака впавшее в нищету татарское племя туралинцев, отказался принять в дар от одного из татарских «князцов» его дочь (и запретил казакам прикасаться к ней), принял «с честью» и отправил в Москву пленённого «царевича» Маметкула, пролившего немало русской крови. И как следствие – сибирские татары по сути дела обожествили Ермака: согласно преданиям, его тайная (для русских) могила источала лишь татарам видимый свет, земля с неё считалась ими целебной, а снятый с тела «покорителя Сибири» панцирь они хранили как святыню.

Что уж говорить об отношении к Ермаку русского народа! «Покоритель Сибири» стал одним из самых его любимых эпических героев. Достаточно сказать, что большинство дошедших до нас исторических песен о событиях XVI века посвящено именно Ермаку. Известно также множество, легенд и сказаний, где Ермак выглядит сказочным, былинным богатырём, соратником самого Ильи Муромца. И причины того элементарны и не имеют никакого отношения к какому бы то ни было шовинизму, в чём нередко обвиняется русский народ. Дело в том, что поход Ермака стал одним из завершающих эпизодов тяжелейшей, изнурительной борьбы Руси с наследием ордынского ига. После его свержения в 1480 году образовавшиеся на развалинах Золотой Орды «царства» (в числе которых был и «Сибирский юрт») ещё долго терзали Русь опустошительными набегами, сжигая сёла и города, уведя в рабство или убивая самым жестоким образом множество мирных жителей. А покончить с исходящей от «осколков» Золотой Орды опасностью удавалось только после их включения в состав России. Поэтому нетрудно представить, какой отклик должна была получить в стране весть о том, что уже не «грозный царь», а какой-то казачий атаман разгромил ещё одно «татарское царство»! На большей части российской территории реальная сторона событий, связанных с именем Ермака, вскоре забылась, но память о нём как великом ратоборце, народном заступнике и герое навеки осталась, воплощаясь даже в былинные образы. Примечательно, что никто из пошедших по проложенному Ермаком пути первопроходцев не был удостоен подобной чести и славы. И уж, конечно, ничего подобного татарский народ никогда не связывал с именем Кучума…

А.П. Ярков в одной из своих работ писал, что «о Кучуме и Ермаке сложно говорить в категориях прогрессивных или реакционных явлений» (Ярков А.П. Кучум и Ермак: два сценария сибирского фронтира и их отражение в судьбах мусульман //Тюркологические исследования. 2019. № 2. С. 76–92). Может быть, для кого-то, это, действительно, сложно, но тем не менее – необходимо. Необходимо для того, чтобы определить их место в Истории. Что мог предложить своим подданным хан Кучум в том случае, если бы его «царство» сохраняло независимость? При самом благоприятном раскладе – участь жителей слабого подобия хорошо известных нам среднеазиатских государств (Бухарского эмирата, Хивинского и Кокандского ханств), которые, наживаясь на работорговле и контроле за торговыми путями, даже в конце XIX века, накануне утраты независимости, являли собой редкий заповедник экономической, социальной, культурной и политической отсталости. А Россия, раздвинув благодаря Ермаку свои пределы до Тихого океана, к тому времени стала одной из мировых держав, достигла грандиозных успехов в развитии экономики и культуры как в центре страны, так и на её окраинах. Даже ярый ненавистник России Фридрих Энгельс был вынужден признать, что она играет прогрессивную, цивилизаторскую роль по отношению к Востоку, особо выделив бассейны Черного и Каспийского морей, башкир и татар (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2-е. М., 1962. Т. 27. С. 241).

Это понимают и образованные, знающие историю и адекватно воспринимающие действительность представители сибирскотатарской общественности – такие, как глава Омской татарской культурно-национальной автономии Рафаэль Забиров. Он, в частности, заявил: «Ермак принёс сюда государство Российское, чему мы рады. Поэтому, я думаю, таким людям, как Ермак, мы сейчас обязаны тем, что у нас прекрасная страна, крепкая, сильная. Мы живём в мире. Мы не делились, мы делали общее дело – государство Российское мы поднимали все вместе. Нам нечего делить, мы должны радоваться, что у нас такая прекрасная страна!» (цит. по: Иванов И. Ермак Тимофеевич и его недруги //https://vera-eskom.ru/2020/11/ermak-timofeevich-i-ego-nedrugi/).

Так что никак нельзя считать казачьего атамана Ермака и сибирского хана Кучума «равновеликими фигурами» ни сибирской, ни тем более мировой истории.

Н.И. Никитин,

ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН

Никитин Н.И. Ермак и Кучум //Отчёт Общественного благотворительного фонда «Возрождение Тобольска». 2021 /ред.-сост. В.В. Осипов. [Тобольск: ТРОБФ «Возрождение Тобольска», 2022]. С. 148–151